Древний свет

— Мы свободны от Империи. Теперь от Золотого Народа Колдунов не осталось ничего, разве что в памяти о прошлом. И мы также никогда не станем такими, как они.

Несмотря на маску профессионализма Молли Рэйчел, ее руки с длинными пальцами дрожали. Мне подумалось, что я ощутила что-то от того холода, который коснулся Раквири.

С тех пор как пала Империя Народа Колдунов…

«Мы не Народ Колдунов , — сказал безымянный Голос в Кель Харантише. — Так нас называют суеверные северные варвары. Мы — Золотые».

С тех пор как пала Золотая Империя и все ее города: Симмерат, аКиррик, Архонис (это сверкающее пульсирующее сердце Империи), с тех пор как пала эта великая неземная культура и все ее творения…

— У меня нет воспоминаний, чтобы разобраться в этом, — сказал Баррис. В тоне, которым он это сказал, чувствовалась некоторая горечь. — Империя не позволяла иметь такие знания расам своих рабов.

В нише находились медь и стекло, переплетенные в виде мелкой сетки, образовывавшей клетку, и ортеанец с пятнистой кожей протянул руку к небольшим керамическим емкостям, прикасаясь к металлу несколькими веществами.

— Аширен . — Баррис повернул к нам свою голову, его мрачный пристальный взгляд был подобен тяжелому удару. — Мы аширен , играющие в руинах. Народ Колдунов мог такое, просто направляя на это свою волю, а я… С'арант , я играю в игры аширен с травами и рудами металлов.

Он отошел в сторону, и я увидела, что клетка из стеклянно-медной сетки содержала в себе шар из хирузета . Была ли это игра света, или серо-голубое вещество слабо светилось?

Это не было иллюзией. Слабый свет, лазурно-розовый цвет молнии. Рука Молли сжала мое предплечье.

— Бел-Курик, — прошептала она.

Вспомнилось изможденное лицо Даннора бел-Курика, Повелителя-в-Изгнании, там, в Кель Харантише. Но этот свет был слабым, угасающим…

…холодные высокие стены, окутанные темнотой, запах пыли и мускуса и спертый воздух…

—  Я подумала в Кель Харантише, что человек реагирует на это не просто зрительным восприятием. — Она говорила по-сино-английски тоном подавляемого волнения. — Вы это почувствовали? Как прикосновение, запах. Это какое-то излучение всего спектра, а не только видимый свет.

Я ощутила внезапное отвращение.

— Если мы можем его воспринимать, то оно может и причинить нам вред.

Она не обратила внимания.

— Если мы можем его воспринимать, то можем и понять. Линн, можем!

Цвет шара из хирузета стал вялым, серо-голубым. Мне почти захотелось прикоснуться к каменной кладке ниши и проверить, не окрасил ли ее свет. Это было абсурдом, но я ощутила, что заставляет ортеанцев бояться реликтов Народа Колдунов. Отголосок мертвой силы. И это то, что я хотела спрятать от Компании?

— Это необходимо! — Голос Барриса усилился, и он отступил назад, пристально глядя на своего старшего товарища. Джахариен находился в нерешительности.

— Если ты должен, — наконец сказал он. Затем Джахариен посмотрел на меня. В большей мере как с'ан , нежели как обожатель С'арант . Здесь, где реликты Народа Колдунов представляли собой больше, чем название, я увидела, что он понял, как я воспользовалась общей легендой. У него было холодное выражение лица.

В следующей нише находилась мелкая чаша большего диаметра, чем могут охватить руки человека. Грубая отливка из железа, там и сям с зазубринами от ковки и с пятном рыжей ржавчины на одном из изгибов. Баррис Раквири протянул руку вверх к углублению в задней части ниши, повторив проделанную в первый раз процедуру, и другая световая сфера начала светиться и освещать холодную каменную кладку.

— Боже! — громко произнесла Молли. Я невольно повторила это за ней.

То, что я сочла обломками хирузета в железной чаше, не было ломаными кусками. Серо-голубое вещество было текучим. Вязкое движение начиналось всюду, куда бы ни падал на хирузет этот сиренево-голубой свет, и светилась отвечающая ему полупрозрачная глубина в этом веществе, двигавшемся с тропизмом растений, живой материи. Масса двигалась. Железо внутри покрытой рубцами чаши расслаивалось, превращаясь в буро-оранжевую ржавчину, и растворялось в воздухе…

— Передача энергии, — прошептала Молли. — Боже, вы только посмотрите!

В ее голосе не было страха. Удивление, алчность, радость, но не ужас.

Хирузет потемнел до тускло-серого цвета, затем начал образовывать сложные формы. Мы затаили дыхание и не издавали ни звука. Когда устройство, создавшее все это, стояло в законченном виде, частично в твердом состоянии, частично пульсируя в такт пульсации этой странной энергии, осталась лишь походившая на кружевную оболочка железной чаши.

Молли сказала по-сино-английски:

— Вы говорили нам, что они были учеными «мягкого» направления, этот Народ Колдунов. Посмотрите на это… Как бы вы это назвали? Нечто подобное ДНК? Живой кристалл?

— Генетическое ваяние? — предположила я, все еще в растерянности, в благоговейном трепете.

— Что-то между живой и неодушевленной тканью.

Ее глаза светились.

— Если они копировали структуру — гены, вирусы — а потом…

Потом некая передача волевого усилия, которую теперь ортеанцы могли лишь имитировать посредством химических или биологических стимуляторов.

Молли наклонилась поближе к реликту. Его размеры обманывали зрение. Я видела внутри этой многогранной формы изгибы, углы и плотные части, но не знала, что они означали. И потому, возможно, не видела их должным образом.

— Как это функционирует? — спросила она.

— Вы имеете в виду, будет ли оно функционировать для С'аранти ? — Джахариен стоял, прислонившись к дверному своду, и лениво наблюдал за происходящим. — Я полагаю, оно сможет — у вас, инопланетян, убедительные манеры.

В этой каузальной модуляции его голоса присутствовал черный юмор. Я ожидала этого: тем не менее, мне стало неловко.

Баррис Раквири, не обращая внимания на намек Джахариена, сказал:

— Оно хранит образы времен Империи.

Я подумала, что не боюсь того, что оно может мне показать. Города Народа Колдунов: циклопическая архитектура, которая при всех мириадах сферических огней никогда не была освещена более чем на десятую часть, воздухолеты, ароматические фонтаны, металлосетчатая ткань. Я не боюсь также вида представителей Народа Колдунов, этих давно мертвых лиц с глазами, похожими на золотые монеты. Десять лет назад я смотрела на вынутый из глубин тысячелетий образ Сантендор'лин-сандру, называемого Повелителем Фениксом и Последним Повелителем…

Но я боюсь того, что со мной могло бы сделать такое неприкрытое воздействие чужой технологии.

— Мы рискнем взять его, как оно есть, — сказала Молли Рэйчел. Она сунула ладони за пояс комбинезона и добавила по-сино-английски: — Я ничего не собираюсь с этим делать вне лабораторных условий.

— Это первая разумная вещь, сказанная вами с тех пор, как мы сюда прибыли.

В выражении ее лица произошла перемена, предупреждавшая меня за мгновение до того, как все совершенно изменилось.

Вместо света устройство из хирузета излучало слепоту, слепоту, сверкающую, как зигзагообразная молния. Там, где она попадала на мою кожу, возникало ощущение, какое бывает от