Зависть в его голосе не ускользнула от меня.
Он отвернулся, чтобы привести в порядок свои инструменты.
— Если говорить откровенно, то я спрашиваю себя, почему вы еще не предложили управлению вести переговоры с одной из других наций на этой планете.
— Мы учли это. Кажется, эта представляет собой крупнейшую политическую единицу на планете… — он повернулся ко мне, — …и, конечно, это та самая, с которой ваши люди хотят быть в контакте. Поэтому я предполагаю, что мы начнем консультации с другими не ранее, чем когда здесь окончательно нарушатся отношения.
Бэрретт, входя, небрежно постучал в дверь.
— Кое-что нарушится, — мрачно сказал он. — Думаю, Доминион просуществует не более двадцати лет. Самое большее.
Он ухмылялся и раздевал меня взглядом.
— Вы имеете в виду войну? — спросил Адаир.
— Это было бы слишком просто. Нет, мы распространились слишком далеко и слишком быстро. И мы к этому не приспособились.
Адаир угрюмо смотрел на него, затем рассеянно сказал:
— Не думаю, что не вижу тут проблемы…
Бэрретт резко повернул ко мне голову.
— Вы сами знаете, как перегружено управление внеземных дел. Это относится и ко всем участвующим нациям. Люди получают слишком недостаточное обучение, прежде чем их рассылают по местам, они слишком молоды, слишком неопытны…
Я пропустила этот упрек мимо ушей. Адаир взял Бэрретта за руку, но тот отстранился от него.
— И с какой целью? Допустим, в этой Галактике существует сто миллионов звезд. Допустим далее, что сто тысяч планет пригодны для существования на них жизни того вида, какой нам известен. И когда мы, наконец, после многих попыток изобрели световой привод, сколько из этих планет мы обнаруживаем населенными?
Никто ничего не ответил. Ответ был нам известен. Я спросила себя, как давно уже пьет Бэрретт. Его лицо налилось кровью.
— Все, — театрально сказал он. — Каждую. Значит, мы летаем, исследуем, торгуем, налаживаем связи и создаем альянсы…
— Джон, ради бога, замолчи, — сказал Адаир.
— …но миров слишком много, а нас слишком мало. У нас недостаточно ресурсов. Через двадцать лет все распадется. И, скажу вам, наступит абсолютный кровавый хаос.
Когда он стоял недалеко от меня, в нос мне ударял запах алкоголя и пота.
— Вы можете что-нибудь сделать для него? — спросила я Адаира, когда Бэрретт ушел.
Он покачал головой.
— Нам надо отправляться домой. Ему нужно. Он слишком долго там не был и у него здесь было слишком много времени для размышлений.
Я отправилась обратно на холм Малк'ис.
Было почти темно в полдень следующего дня, и колокольный звон звучал приглушенно из-за барабанящего дождя. Я накинула капюшон своего толстого плаща на голову и все же влажный и холодный ветер с моря пробирал меня до костей. Ниже коленей дождь промочил у меня штанины. Подо мной лениво двигалось мощное, холодное тело кобылы-мархац, ее копыта глухо стучали по камням мостовой. Позади меня на кобыле-скурраи ехал Марик.
Как и все прочие здания, казармы были обращены к окружающему миру белыми стенами и решетками. Марик поговорил с караульными, и решетки были подняты. Внутри все выглядело, как в небольшой деревне; там имелось все соответствующее — хлев, кузница, столовые, спальные бараки, причем все было обращено фасадом к вымощенной центральной площади.
Дамари-На-Холме находилось в противоположном конце, это был форт в форте, имевший каменные стены, контуры которых расплывались там, где их не сделал совсем невидимыми туман. Марик привстал на спине скурраи и потянул за шнурок звонка. Ворота открыла сама Рурик.
— Входите, — сказала она, но не с обычным поклоном, а с редким на Орте рукопожатием. — Как видите, у нас гости. Это кстати, что вы прибыли сейчас; никто вне этих стен не узнает вас.
Марик повел животных в хлев, а я последовала за Рурик через выгнутый аркой вход на Дамари-На- Холме.
Пожилой л'ри-ан принял у меня плащ, а Рурик подождала, пока я вытирала лицо и руки платком. В помещениях здесь были высокие арочные потолки, выложенные из камня, которые не были оштукатурены. Стены были завешены плотными, вышитыми шторами из хирит-гойеновой ткани. Пол был выложен каменными плитами с прожилками, на которых лежали шкуры. Хотя был только еще полдень, зажжены были масляные лампы тонкой работы, рассеивавшие создаваемый дождем сумрак.
Ортеанка открыла одну дверь, которая вела в небольшую комнату. В камине горел огонь, недалеко стоял накрытый стол. Когда мы вошли, трое или четверо людей, стоявших у окна, повернулись к нам лицом.
Халтерн приветствовал меня поклоном, зато превосходно одетый молодой ортеанец поздоровался со мной дружеским рукопожатием. Мне потребовалось лишь мгновение, чтобы узнать его.
— Кристи, я рад вас видеть.
В последний раз я видела его босым и без рубашки, когда он кричал, давая указания портовому ловману. Сейчас он был в одежде голубого цвета из хирит-гойена, в мягких сапогах, а на поясе в украшенных золотом ножнах висели мечи «харур».
— Мне очень приятно снова вас видеть, Герен.
Он был таким, как всегда: с желтого цвета гривой и открытым лицом.
— Халтерна вы, конечно, знаете, — продолжала Рурик. — Вот это — Эйлен Бродин н'ри н'сут Хараин из Пейр-Дадени.
Бродин был ортеанцем лет сорока с язвительным лицом, напоминавшим голову сокола, и темной кожей, характерной для жителей юга Пейр-Дадени. Его каштановая, заплетенная грива доставала до середины спины, на которой в его одежде был вырез в соответствии с модой этой западной провинции. Ногти на его правой руке не были острижены.
— Т'ан Кристи. — Он небрежно поклонился.
Рурик извинилась и вышла. Когда Герен начал говорить с Бродином, ко мне подошел Халтерн.
— Я слышал, что СуБаннасен покидает город, — задумчиво сказал он.
— Вот как?
— Она разнесет новость о том, что вы собираетесь ехать… Так что теперь нельзя предотвратить разговоры об этом событии, даже если попытаться использовать все средства.
Снова пришла Рурик, она привела с собой двух новых человек. Женщину в плаще, которую я тотчас узнала, когда она скинула капюшон.
— Т'Ан Сутаи-Телестре. — Халтерн поклонился, Бродин и Герен сделали это вслед за ним.
— Достаточно называть меня Далзиэлле, пока тут присутствуют чужие уши, — сказала Корона.
Рядом с нею стоял босой пожилой мужчина, он был одет в коричневый отрез сукна, которым обмотал себя вокруг талии и перекинул через плечо. Под его похожей на змеиную кожей выделялись очертания мышц и сухожилий.
Его невозможно было спутать с человеком-землянином: на его шоколадного цвета коже выделялись парные грудные соски цвета бронзы, а сбритая грива была видна как темное V-образное пятно между лопаток. Его забрызганные грязью ноги были сильно выпуклыми, имели по шесть пальцев с похожими на когти ногтями.
— Линн де Лайл Кристи.
Его голос был полнозвучным. Рука с острыми ногтями коснулась моей руки. Он направил на меня неподвижный взгляд своих глаз, имевших вид холодной воды.
— Это Говорящий с землей Тирзаэл, — деловито сказала Рурик.
Существуют два титула, присваиваемые церковью: хранители Источника, которых можно было бы
