— Как обычно фотограф узнает о заказе на съемку? От других фотографов. Я работала с Джезапами; мужем и женой, по заказу журнала «Дикая природа». Мы познакомились несколько лет назад, они были очень добры ко мне, научили меня многим профессиональным секретам. Они приезжали к Чарлзу лет тридцать назад снимать медведей для журнала «Парад». Мои друзья с таким восторгом отзывались о Чарли, о медведях и здешней природе, что я решила посмотреть на все сама. Месяц назад у меня как раз появился перерыв в работе.
— Вам удалось понять, что так привлекало здесь ваших друзей?
Тоня подлила ему еще молока. Такое пристальное внимание к ее работе не могло не польстить.
— Думаю, что да.
— И вы разделяете их восторг?
Уэб внимательно смотрел на нее, опершись локтями на стол.
Тоня невольно залюбовалась его руками — сильными и нежными. Как, должно быть, приятно ощутить прикосновение этих красивых длинных пальцев на своем теле. На обнаженном теле. В самых потаенных местах. Девушка почувствовала, как краснеет до кончиков ушей.
Она отвернулась к окну и, поправляя занавеску, выглянула на улицу. В полной темноте дождь продолжал хлестать в стекло.
— Разделяю ли я их восторг? По поводу медведей?
— По поводу одиночества, оторванности от мира, переездов с места на место. Вы не скучаете по городу?
Отпустив занавеску, Тоня вернулась к плите и стала возиться с вытяжкой над плитой. К этому мужчине тянуло как магнитом, и приходилось все время что-то делать, чтобы не поддаться его обаянию, отвлечь свое внимание от его ласковых глаз, сильных рук, завораживающего голоса. К тому же он был прав, в последнее время Тоня действительно чувствовала себя одинокой, но не хотела это признавать.
— Я выросла в маленьком городке — не больше десяти тысяч жителей. Поэтому ритм жизни большого города не прельщает меня.
— А для меня он — все. — Уэб откинулся на спинку стула и стал раскачиваться. — Я бы свихнулся от неподвижности в этом захолустье.
— Ну вот теперь мы это и проверим.
— М-да. Когда на машину упало дерево, я подумал, что если доживу до утра, то застряну здесь на несколько дней. Дорога полностью перекрыта.
— Вам приходилось ездить на тягаче?
— Это такая штука, похожая на трактор?
— Вот именно: штука, похожая на трактор.
— Я видел рекламу в наших журналах, но сам никогда не ездил. А разве местные власти не должны заботиться о состоянии дорог?
— Это частная территория. Упавшие деревья приходится убирать Чарлзу или его соседям, если они здесь ненароком застрянут.
— Соседям?
— Особо не надейтесь, ближайший живет километрах в пятнадцати к югу отсюда.
— Получается, вам придется терпеть мое общество еще некоторое время.
— Похоже на то.
— Сожалею.
— Ничего. Обещайте вести себя прилично. Еды у нас хватит недели на две, с водой тоже проблем нет: рядом озеро.
— Что, здесь и озеро есть?
Последний вопрос вызвал искреннее недоумение.
— Здрасьте, это же Миннесота, край десяти тысяч озер.
— Да, действительно. Край, где люди пахнут рыбой и выглядят как медведи.
— По крайней мере некоторые из них, — рассмеялась Тоня.
Ей и самой эта мысль иногда приходила в голову при взгляде на грубоватых, но добродушных местных жителей, которые проводили всю жизнь на рыбалке или охоте и нечасто пользовались мылом и бритвой.
— А чем вы занимаетесь по вечерам? — Уэбстер медленно огляделся по сторонам. — Наверное, воете с тоски?
— Читаю. Проявляю пленку. Составляю головоломки.
— И все?
— Практически да, — ответила Тоня с некоторым вызовом.
— Действительно, что еще человеку нужно?
— А теперь попробуйте сказать это без иронии.
— В другой раз. — Уэб встал, потянулся и начал осматривать дом. — Полагаю, электронная почта здесь не предусмотрена. Почему-то я так и думал.
Хозяйка хижины демонстративно промолчала. Она старалась не обращать внимания на своего гостя, который ходил по комнате, трогал разные вещи, грел руки над плитой. Но игнорировать присутствие потрясающе привлекательного, высокого, широкоплечего красавца на двадцати квадратных метрах замкнутого пространства было нелегко.
— Может, вы хотите просушить вещи из рюкзака? Я натянула веревку в углу.
Уэбстер Тайлер, развешивающий мокрую одежду, представлял собой печальное зрелище. Он долго возился с вешалками, прищепки выпрыгивали из его рук — по всему было видно, что в обычной жизни подобную работу за него делают горничные. Но Тоня и не подумала прийти ему на помощь. Великолепный Уэб, развешивающий на веревках белье, — в этом было что-то… интимное. К тому же она не собиралась обслуживать своего гостя, разве что пододвинуть ботинки поближе к печке — пусть сохнут.
— Карты есть? — спросил Уэб, справившись — точнее, не справившись — со своим имуществом.
— Найдутся. — Девушка покопалась в ящике буфета и извлекла потертую колоду. — Покажите, на что вы способны.
— Мне бы пилу или топор в руки — я бы показал.
Тоня отвернулась, чтобы скрыть улыбку.
— Будем считать это проверкой интеллектуальных способностей.
— Вы меня пугаете.
Уэбстер взял колоду.
— Мое любимое развлечение.
Тоня стала мыть посуду, оставшуюся от ужина, пока Уэбстер перемешивал карты.
— Как насчет джина?
— Сожалею, у Чарли в запасах только, виски.
— Причем отличный. Но я говорил об игре в джин. Вы могли бы немного разбогатеть: в карты я играю так же хорошо, как и ориентируюсь на местности.
— Тогда я пас. Нечестно обыгрывать слабого.
Уэб улыбнулся.
— В пасьянсе «Солитер» шесть рядов или семь?
— Семь.
— Я так и думал, что вы знаете.
Это замечание прозвучало несколько насмешливо.
— Что вы имеете в виду?
Уэбстер внимательно посмотрел на собеседницу и поднял руки вверх.
— Ничего особенного. Я просто подумал, надо же как-то коротать время долгими вечерами. И если рядом никого, пасьянс — лучшее лекарство от скуки.
Раздумывая над ответом, девушка медленно вытирала посуду.
— Правда, я не хотел вас обидеть, — добавил Уэб. — А если честно, вы что подумали?
Что со мной скучно и, выбирая между мной и картами, мужчина предпочтет карты, даже если я в постели, а карты на столе.
