раз стоял Ральф. Рождественский транспарант исчез, как и ее надежды, но вдруг ее глаза остановились и… Беатрис похолодела.
На том самом месте стоял мужчина. Невозможно поверить… Он так похож на Ральфа! Его пристальный взгляд стремительно обнаружил Беатрис в толпе пассажиров.
Вся дрожа, Беатрис медленно выпрямилась. Ральф — в Индонезии! Он же не хотел ее больше видеть. Это не может быть он. Или?..
Беатрис зажмурилась, отгоняя горькое разочарование. Это всего лишь мираж, несбыточная мечта, вызванная к жизни игрой ее воображения! Однако двойник Ральфа сделал к ней один неуверенный шаг, затем другой и стал торопливо проталкиваться сквозь толпу, не спуская с нее глаз.
Беатрис остолбенела, не обращая внимания на снующих взад и вперед людей, сердце рвалось в груди, кровь стучала в висках. Когда он был почти рядом, Беатрис непроизвольно тронулась навстречу и остановилась, окончательно потеряв присутствие духа.
Двойник подошел вплотную, поеживаясь, будто нашкодивший школьник.
— Здравствуй, Трикси. — Он робко склонился, чтобы поцеловать ее руку.
Вокруг озабоченно шумела повседневность. Но они были уже далеко, очень далеко… Ральф и Беатрис словно парили в ином измерении. И все же пришлось оглянуться назад.
— Сара говорила… вы в Индонезии, — растерянно произнесла Беатрис.
— Я был там, — ответил Ральф. — Вернулся домой неделю назад, больше не выдержал.
Для Беатрис было достаточно интонации его голоса. Неважно, что он говорит, главное — Ральф здесь и уже ничто не сможет их разлучить.
— Не выдержали? — переспросила она, чтобы как-то заполнить паузу.
— Я не могу без вас… без тебя, Трикси, — тихо признался Ральф. — Я уехал на следующий день, после того… Знаешь, как помешанный, хотел все забыть и думал, будет легче там, где ничто не напоминает о тебе. Но оказалось, что это — сплошной самообман.
Ральф осторожно, боясь отпора, обнял ее за плечи.
— Во сне и наяву — везде мне мерещилась ты. Хотя это уж просто глухой бред. Я ничего не мог сделать с собой, да и не пытался освободиться. Ты стала частью меня. Нужно было лишь признать правду: я люблю тебя, хочу тебя, ты мне необходима.
Это, должно быть, галлюцинация. Беатрис слушала и боялась вникать в смысл его слов.
— Но я обманула вас, — сказала она, и глаза ее наполнились слезами.
— В том, что любишь меня?
Беатрис покачала головой.
— В этом — нет…
— Тогда в чем дело? — Ральф движением рук слегка приблизил ее к себе.
Все еще с трудом веря, что это реальность, Беатрис неуверенно прильнула к нему.
— Ты, правда, любишь меня? — прошептала она недоверчиво, и он наконец улыбнулся.
— Правда, — сказал Ральф. — И если ты скажешь, что согласна выйти за меня замуж, то всю оставшуюся жизнь я буду доказывать, как сильно я тебя люблю.
— В таком случае я непременно выйду за тебя.
Беатрис улыбнулась сквозь слезы, и в тот же миг Ральф схватил ее на руки и закружил, вызывая сиюминутное любопытство и нарастающее недовольство окружающих.
— Да?
— Да, да!
Полусмеясь, полувсхлипывая, Беатрис обвила его шею руками. Как будто и не было жуткой сцены в кабинете, тягучего кошмара последних недель. Их уста исступленно слились, и это продолжалось, пока не перехватило дыхание. Они целовались снова и снова, не в состоянии насытиться.
— Ральф, милый, прости меня… с самого начала… я вела себя неправильно.
— Нет, это я отравлял тебе жизнь.
Ральф нежно отвел волосы с ее щеки. Они не отрываясь смотрели друг на друга.
— Мне нужно было спокойно выслушать тебя, — продолжил он свое покаяние. — Нужно было доверять тебе. Но этот звонок… Абигайль дала мне страшный урок. Я перестал верить женщинам и, когда твой обман открылся, решил, что с меня хватит. Потребовалось доказательство от обратного. Не дай бог перенести кому-нибудь такую пытку.
— Все позади, — заверила Беатрис, — мы сами себя наказали. И хватит об этом.
Чуть не врезавшись в них, носильщик сердито прикрикнул, они со смехом извинились.
— Думаю, нам лучше уйти отсюда. — Ральф только сейчас заметил, что они привлекают внимание вокзальной публики. Он неохотно отпустил Беатрис, подхватил ее чемодан, и, взявшись за руки, они пошли к машине.
Беатрис по-детски обрадовалась, увидев на стоянке знаменитый джип.
— В случае новой поломки у меня будет возможность показать тебе, как я изменилась и преуспела в том, чтобы крепко держать фонарь и довольствоваться имбирным печеньем.
— Я не хочу, чтобы ты менялась, — сказал Ральф, прижимая ее к себе. — Я хочу, чтобы ты оставалась прежней — забавной, милой, невероятно упрямой, — поддразнил он, — и… такой желанной.
Вопреки правилам хорошего тона, они вновь уступили пьянящему соблазну. Чемодан «гувернантки» с грохотом упал на асфальт.
— Девочка… — Ральф глубоко, облегченно вздохнул. — До последнего момента мне не верилось, что удастся найти тебя.
— Так это ты разыскал меня, не Сара?
— Да. Мне пришлось долго убеждать и развеивать подозрения, прежде чем в агентстве согласились дать телефон Терезы.
— Ты разговаривал с Терезой? — Беатрис резко выпрямилась. — Она мне ничего не говорила.
— Я просил ее об этом, — признался Ральф. — Боялся, что ты можешь не приехать, встанешь в позу. Ну и Сара, конечно, не отказалась помочь.
— Значит, присмотр за детьми всего лишь предлог? И они совсем не собираются пожениться?
— Еще как собираются! — заверил он. — Они только не собираются уезжать на следующей неделе. Как я ни люблю детей, мне бы хотелось, чтобы ты принадлежала только мне.
Беатрис удовлетворенно улыбнулась и прижалась головой к его плечу.
— Надеюсь, теперь ты будешь относиться к Чаку лучше.
— С тех пор как у меня пропало желание свернуть ему шею всякий раз, когда он смотрит на тебя, я вынужден был признать, что наш доктор чрезвычайно мил, — улыбнулся Ральф. — Он идеально подходит Саре.
— Софи, должно быть, очень взволнована. Она всегда считала, что Чак замечательный.
— Софи просто счастлива, — согласился он, — и мальчики тоже, но Сара… сестрица расцвела как в сказке.
— Она не может быть так счастлива, как я, — надула губки Беатрис, и Ральф снова поцеловал ее, затем открыл дверцу.
— Садись, искательница приключений. Поедем домой.
Беатрис наблюдала, как Ральф зажигает на елке свечи. Неужели они женаты почти год? И все так же влюблены друг в друга! Нет, не правда… еще сильнее.
— Чему ты улыбаешься? — спросил Ральф, неожиданно обернувшись и перехватив сияющий взгляд жены. Он спрыгнул на пол и стремительно обнял свое сокровище.
— Я просто думала, как много изменилось с прошлого года.
— Это был спокойный год, правда?
Теперь, когда у него была Беатрис, Ральф оставил свои путешествия, хотя все еще консультировал участников различных экспедиций. Вместе с женой он был поглощен благоустройством имения. Окрестные жители не сомневались, что Кроуфорд со временем превратится в идеально ухоженное поместье.
Сара и Чак поженились. Теперь они обосновались в Эдинбурге, но по-прежнему любили гостить
