— Эй вы, подержите-ка кто-нибудь лошадь! — крикнул извозчик.
Дюжина рук услужливо выхватила у него вожжи, и задремавшая было кляча стала бешено порываться вперед.
— Эй! Остановите ее! — кричал извозчик.
— Упала! — в восторге заорали зрители.
— На подол себе наступила, — пояснила неряшливо одетая женщина. — В этих юбках бегать — не дай бог.
— Нет, ничего, встала! — взвизгнул юный водопроводчик и в упоении шлепнул себя по ляжке. — Ох, и здорово бежит, черт ее подери!
К счастью, площадь была безлюдна, а Джонни был мастер бегать. Высоко подобрав левой рукой юбки, верхнюю и нижнюю, он мчался через площадь со скоростью пятнадцати миль в час. Мальчишка из мясной кинулся ему наперерез, расставив руки, чтобы загородить дорогу. Мальчишку этого потом три месяца дразнили тем, как „барышня“ швырнула его наземь. К тому времени, когда Джонни добежал до Стрэнда, погоня осталась далеко позади. Джонни опустил юбки и перешел на более женственный аллюр. Через Боу- стрит и Лонг-Эйкр он благополучно добрался до Грейт-Квин-стрит и на пороге своего дома покатился со смеху. Приключения его были очень забавны, но все же он не жалел, что они пришли к концу. Даже и самые остроумные шутки могут надоесть. Джонни позвонил.
Дверь отворилась. Джонни хотел войти, но рослая костлявая женщина загородила ему дорогу.
— Вам чего? — осведомилась костлявая женщина.
— Хочу войти, — объяснил Джонни.
— А зачем это вам понадобилось?
Вопрос показался Джонни нелепым, но, поразмыслив, он сообразил. Перед ним была не миссис Пегг, его хозяйка, а, видимо, какая-то ее приятельница.
— Да вы не беспокойтесь. Я живу здесь. Просто я забыл взять с собой ключ, только и всего.
— Тут во всем доме ни одной женщины нет. И не будет, — решительно заявила костлявая женщина.
Все это было очень досадно. Джонни совершенно не предвидел таких осложнений. Он так радовался, что добрался до дому. А теперь придется объяснять… Хоть бы по крайней мере не дошло до клуба!..
— Попросите миссис Пегг выйти сюда на минутку.
— Ее дома нет.
— Как — дома нет?
— Уехала в Рамфорд, если желаете знать, — с матерью повидаться.
— В Рамфорд?
— Сказано вам: в Рамфорд, чего же еще?
— Когда… когда она вернется?
— В воскресенье вечером, к шести часам.
Джонни взглянул на костлявую женщину, представил себе, как он будет рассказывать ей истинную, неприкрашенную правду, а она не поверит ни единому его слову. И вдруг его осенило.
— Я сестра мистера Булстрода, — робко сказал Джонни. — Он ждет меня — он знает, что я приеду.
— Да ведь вы, кажется, говорили, что живете здесь.
— Я хотела сказать, что он живет здесь, — еще более четко пояснил бедный Джонни, — во втором этаже, вы же знаете.
— Знаю. Есть такой. Но только его сейчас дома нету.
— Дома нету?
— Ушел — еще в три часа.
— Я пройду в его комнату и подожду его.
— Никуда вы не пройдете.
На минуту у Джонни мелькнула мысль отшвырнуть ее и силой войти, но вид у костлявой женщины был грозный и решительный. Выйдет скандал — чего доброго, пошлют за полицией. Джонни часто хотелось увидать свое имя в печати, но сейчас он такого желания почему-то не испытывал.
— Пожалуйста, впустите меня, — взмолился Джонни. — Мне больше некуда идти.
— А вы погуляйте — проветритесь. Он, наверное, скоро вернется.
— Но дело в том, что…
Костлявая женщина захлопнула дверь.
У подъезда ресторана на Веллингтон-стрит, откуда доносились всякие вкусные запахи, Джонни остановился, чтобы собраться с мыслями.
— О черт! Куда же это я девал свой зонтик? Я… нет, нет! Должно быть, я обронил его, когда этот осел хотел меня задержать. Ну и везет же мне, ей-богу!
У следующего ресторана, на Стрэнде, Джонни опять остановился.
— Как же мне дожить до воскресенья вечером? Где я буду ночевать? Дать телеграмму домой? Черт побери, ведь мне же не на что даже телеграмму послать. Вот потеха, честное слово!.. — Сам того не замечая, Джонни стал говорить вслух. — О, поди ты к…
Последние слова Джонни обращены были к долговязому рассыльному, вздумавшему было выразить ему сочувствие.
— Вот так здорово! — изумилась проходившая мимо цветочница. — А небось корчит из себя благородную!
Торговец, продававший пуговицы и запонки с ларька на углу, вздохнул:
— Нынче все благородные…
Мысль, сперва неясная, потом все более и более отчетливая, увлекала Джонни по направлению к Бедфорд-стрит. „Почему бы и нет? — говорил себе Джонни. — Пока еще ни у кого не явилось подозрения. Почему именно они должны догадаться? Если они узнают меня, они меня задразнят насмерть — но почему непременно они должны узнать? А что-нибудь предпринять необходимо“.
Он быстро пошел дальше. У подъезда клуба Автолика он минутку помедлил, потом набрался храбрости и толкнул входную дверь.
— Мистер Херринг — мистер Джек Херринг здесь?
— Вы найдете его в курительной, мистер Булстрод, — ответил старик швейцар, не поднимая глаз от вечерней газеты.
— Будьте добры, попросите его на минутку выйти сюда.
Старый Гослин поднял голову, снял очки, протер их и опять надел на нос.
— Скажите, пожалуйста, что его спрашивает мисс Булстрод — сестра мистера Булстрода.
Когда старый Гослин заглянул в курительную, там шел серьезный спор о Гамлете — был он помешан или только притворялся.
— Мистер Херринг, вас спрашивает дама.
— Кто меня спрашивает?
— Дама, сэр. Мисс Булстрод, сестра мистера Булстрода. Она дожидается внизу.
— Я даже не знал, что у него есть сестра, — сказал Джек Херринг, вставая с места.
— Погодите минутку, — сказал Гарри Беннет, — затворите-ка дверь. Не уходите. — Швейцар притворил дверь и вернулся обратно. — Дама в сиреневом платье с кружевным воротничком и тремя воланами на юбке?
— Точно так, мистер Беннет.
— Это он сам — Младенец.
Вопрос о помешательстве Гамлета был мгновенно забыт.
— Я нынче утром заходил к Стинчкумбу, — объяснил Гарри Беннет, — и видел на прилавке полный женский костюм, который собирались отправить Джонни на квартиру. Платье — то самое. Это он вздумал подшутить над нами.
Члены клуба переглянулись.
— Я вижу здесь большие возможности, если только взяться за дело умеючи, — помолчав, заметил Шотландец.
