фактически первым лицом в ВКП(б) той поры, так как сам И.В. Сталин делами партии уже не занимался. На просьбу о выделении самолетов для эвакуации раненых тот отрубил: «Военных из Крыма вывезли, там остались только ваши пастухи» [73, с. 260].
Вот где аукнулось то, что И.Г. Генов был когда-то чабаном. Вся надежда оставалась на начальника Центрального штаба партизанского движения П.К. Пономаренко.
Он подчинил себе партизанское движение Крыма, назначил Булатова своим представителем и выделил три самолета из Московской авиационной группы особого назначения, но при этом опять напомнил о необходимости «громкой операции», чтобы показать, что в Крыму воюют «не пастухи».
Длительное отсутствие авиатранспорта поставило партизан в предельно тяжелое положение. За этот период пропало без вести и дезертировало 96 человек, погибло в бою 33, умерло от голода 59 партизан [73, с. 285].
Успешная посадка и взлет крупного самолета открывали блестящие переспективы, теперь все дело было за наличием самолетов, и вот тут проявил себя бывший начальник разведки Зуйского отряда И.В. Харченко, который, перебравшись в Сочи, лоббировал интересы партизан. Однажды на аэродроме Адлер он увидел самолет Ли-2, который раньше возил командующего Закавказским фронтом Тюленева, а теперь обслуживал Военный совет фронта. И.В. Харченко добился разрешения на несколько вылетов Ли-2 к партизанам.
А затем вновь наступила долгая, тягостная пауза. М.Т. Лобов и Н.Д. Луговой бомбардировали командование фронтом радиограммами. Все без толку. Парадоксальность ситуации заключалась в том, что они даже не могли обратиться к более высокому командованию, потому что все радиограммы принимали те, на кого они намеревались жаловаться.
Вспомнив о том, что в лесу находится спецгруппа НКВД со своей рацией (лейтенант Полозов), которая имеет непосредственную связь с Москвой, Н.Д. Луговой стал уговаривать М.Т. Лобова обратиться напрямую к Верховному Главнокомандующему т. Сталину. Прекрасно понимая, что подобные обращения «через голову» безнаказанно не обходятся, М.Т. Лобов категорически отказался, и тогда это сделал сам Н.Д. Луговой. Крик о помощи временно возымел позитивные последствия.
16 октября 1942 года командиры кораблей П.М. Русаков, A.M. Быстрицкий и Ф.Ф. Ильченко получили задание от начальника Аэрофлота генерал-полковника Астахова оказать помощь крымским партизанам. Долго, очень долго длился перелет в Сочи. То не было погоды, то было вынужденное сидение из-за отсутствия топлива на аэродромах. Когда экипажи, наконец, приземлились в Адлере, они поразили коллег тем, что, оказывается, летали на столь большие расстояния без штурманов. Это были подлинные асы своего дела.
Как их ждали в лесу! Каждую ночь до 200 человек бойцов выходили на охрану аэродрома. Голодные и раздетые, зимней одежды не было, лежали в охранении по 10–12 часов ежедневно. Без смены, без костров. Остальные охраняют дальние подступы к аэродрому. Каждую ночь партизаны выволакивали по 50–60 человек больных на площадку, а утром несли обратно. 2–3 человека умирали, и их оставляли возле аэродрома, который постепенно превращался в партизанское кладбище. Люди роптали: «Площадь спасения превратилась в площадь смерти» [64, с. 18].
До этого группе доводилось летать в блокадный Ленинград, вывозили они командный состав из осажденного Севастополя, неоднократно бывали в отрядах С.А. Ковпака, А.Ф. Федорова, белорусских партизан. То, что они увидели в Крыму, их поразило. Никакого сравнения с дородными, обвешанными самыми высокими наградами, в генеральских шинелях и папахах украинскими и белорусскими партизанскими командирами.
Работа авиаторов закипела. Казалось, что еще пара ночей — и дело сделано, но сначала вмешалась погода, потом 29, 30, 31 октября партизаны вели тяжелые бои и не могли обеспечить безопасность самолетов. Наконец, закончился прочес, наладилась погода, но поступила команда отправить Ли-2 в Москву: им предстояло забрать из Ирана летный состав будущей французской эскадрильи «Нормандия».
«Партизанские летчики» вывезли на Большую землю 1856 человек раненых, женщин, детей [73, с. 180].
В партизанском движении в Крыму начинается серьезная реорганизация.
2.10.42 г. утверждается новый состав Крымского областного подпольного комитета ВКП(б). Мустафаев Рефат — председатель, Иван Гаврилович Генов и Николай Дмитриевич Луговой — члены.
На комитет возлагается руководство партизанским движением непосредственно в Крыму [10, с. 101].
Через короткое время 18.10.42 г. новое решение: для руководства партизанскими отрядами Крыма создать оперативный центр в составе т.т. Г.Л. Северского (командующий партизанским движением), П.Р. Ямпольского — секретарь ОК ВКП(б), Мустафаева Рефата — секретарь ОК ВКП(б). Существующий Центральный штаб ликвидировать. Утвердить начальником штаба оперативного центра Д.Ф. Ермакова [10, с. 102].
Но, подобно Е.А. Попову, Г.Л. Северский возвращаться в лес не хочет, и все эти противоречащие друг другу решения только вносят сумятицу.
В заповеднике при штабе II сектора теперь постоянно находится секретарь обкома ВКП(б) П.Р. Ямпольский, прилетевший в Крым 3 октября 1942 г. с широкими полномочиями и правом решать партизанские вопросы от имени обкома партии.
В этот же период поступает приказ от 18.10.42 № 0059, изданный на основании Указа Президиума ВС СССР от 9.10.42 г. «Об установлении полного единоначалия и упразднения института военных комиссаров в Красной Армии». Отныне и в партизанских отрядах теперь не будет комиссаров, а вся власть безоговорочно сосредотачивается в руках командиров, которые наделены воистину безграничными полномочиями. Если в условиях действующей армии этот приказ был, безусловно, своевременным, то в партизанских условиях, где на должностях комиссаров отрядов находились вчерашние партийные руководители — секретари ранее легальных, а теперь подпольных райкомов, их статус сразу же был подвергнут сомнению, и роль ВКП(б) в этих условиях резко пошатнулась.
Примечательно, что тут же возникли разногласия у командира района Куракова и его бывшего комиссара, а теперь уже заместителя по политической части Лугового. Воспользовавшись своим новым статусом, И.Г. Кураков тут же поставил «своего заместителя на место и в грубой форме напомнил, «кто в доме хозяин». Формально конфликт произошел из-за того, что Кураков требовал буквального выполнения поступившего приказа И.В. Сталина № 227 «Ни шагу назад». Конфликт разгорелся в результате того, что два партизанских отряда в ходе карательной операции удачным маневром избежали окружения и, вынеся с собой раненых, сумели оторваться от карателей. Капитан Кураков расценил эти действия как трусость.
Замполит 5-го отряда Иван Бабичев попытался объяснить специфику партизанской борьбы, но капитан был неумолим:
Н.Д. Луговой поддержал комиссара отряда и тут же получил:
Оставшиеся в Крыму партизанские отряды сводятся в бригаду и распределяются следующим образом:
1-й сектор (25.10.42–15.07.43)
Командир Калугин Иосиф Прокопъевин
Комиссар Ермаков Даниил Филиппович
1-й отряд (25.10.42–15.07.43) Командир Вихман Леонид Абрамович
