Том выскользнул из комнаты, как собака, которую хлестнули плетью. Хоффман снова опустился на колено перед клеткой, наклонился к собаке:
— Говори! Давай же, говори!
— Здра, — сказал пес — как-то резко и принужденно. Затем помедлил и умоляюще добавил: — Туда.
— Поразительно! — прошептал Хоффман. Пес и мужчина пристально смотрели друг на друга.
Севилл вошел в комнату. Позади него маячил Том.
— А-а-а, Виктор, — произнес Севилл ледяным тоном. Хоффман поднялся и взглянул на младшего коллегу сквозь очки.
— Ну, Джозеф?
Повисло долгое напряженное молчание. Севилл посмотрел вниз, покачал головой и усмехнулся.
— Я собирался сказать тебе… — уныло проворчал он. — Ты ведь можешь понять мое желание сначала подготовиться?
— Подготовиться? Джо, животное говорит чисто — я имею в виду… — Биолог умолк — он потерял дар речи и даже не мог сообразить, о чем спрашивать. Только криво улыбался. Севилл взглянул на Дамиана с оттенком гордости:
— Да, у него неплохо получается. — После первой вспышки гнева Севилл успокоился: теперь он мог разделить это выдающееся событие со своим старинным и близким другом. — Как думаешь, я смогу заткнуть Котча вот этим? — спросил он с самодовольной ухмылкой. Хоффман рассмеялся:
— О господи, Джо, мне нужно выпить. Прямо сейчас. Ты собираешься показать его в Нидерландах?
Севилл позвал Тома, который старался слиться со стеной.
— Том, поднимись наверх и принеси Виктору скотч. — Он указал Хоффману на стул. — Бутылку, — крикнул он вслед Тому, — и два стакана.
Они сели.
— Да, я собираюсь везти его в Нидерланды. Никто об этом не знает, Виктор. Ни один человек. Они подумают, что я сошел с ума, будут ждать, что я сяду в лужу. А тут — такое. Ты бы не хотел оказаться там в этот момент?
— Господи, Джо, да у тебя на руках убойная карта. Для Котча, я имею в виду.
Севилл коротко хмыкнул. Мозги Хоффмана начинали работать снова.
— Как, черт возьми, это началось? Господи, Джо…
— Том сказал, что ты упомянул Элизабет. Это она тебе рассказала?
— Да, она пришла и попросила меня проверить. Она по-прежнему беспокоится о собаке, боится, что ты придешь в ярость, если узнаешь, что она меня сюда послала. Так что будь с нею помягче. Она милое дитя, просто недисциплинированное.
— Что она тебе сказала?
— Немного — и ничего о том, как все это началось. Она утверждает, что сама научила Дамиана говорить, а ты забрал пса у нее. — Хоффман заметил, как дернулся мускул на щеке Севилла, и поспешил добавить: — Она просто очень эмоциональная девочка, Джо. Она хочет, чтобы с этим псом возились, как со щенком. Не слушает никаких доводов. И она никогда не отстанет, если мы будем просто ее игнорировать. Я пообещал ей посмотреть на собаку. Я знаю тебя, знаю, что ты не стал бы делать ничего неэтичного. И я скажу ей это. Больше я ничего не мог придумать. Но что действительно произошло?
Севилл помолчал, и Хоффман, хорошо его знавший, терпеливо ждал. Через минуту Севилл выдохнул, мрачно улыбнулся и сказал:
— Ну, кажется, мое расписание слегка сдвинулось. Однако я рад, Вик, как бы там ни было, что ты теперь с нами на борту. Ты не можешь поверить тому, что видишь, потому что я и сам до сих пор в это не верю. Вероятно, произошла спонтанная инициация вербального поведения, и его как-то случайно закрепили. Если это случилось однажды, потом такое поведение довольно легко привести в систему.
— Я понимаю, это трудно сразу переварить, но вот, — он показал на собаку, — сам видишь.
Севилл пожал плечами. Хоффман наклонил голову.
— В один прекрасный день он просто начал разговаривать. Ты же не ждешь, что я в это поверю? — Мужчины обменялись легкими улыбками. Вошел Том и поставил бутылку на стол, краем глаза следя за их лицами.
— Вернуть собаку в комнату? — спросил он.
— Нет, ему и тут хорошо. Я еще буду работать с ним. Ты можешь идти, Том. Жду тебя завтра утром в восемь.
Том вежливо кивнул и ушел без единого слова. Севилл, ухмыляясь, смотрел, как Хоффман делает первый глоток.
— Каким-то образом этот ребенок заставил собаку реагировать на карточки с заданиями и закрепил начатки рудиментарного вербального поведения. Я как раз был в офисе у Катарины, когда она привела собаку, и, разумеется; Катарина отдала этот проект мне в руки. — Виктор пожал плечами. — Эта девчонка принесла такие карточки, маленькие цветные квадраты… Ты не веришь мне, да?… Она принесла эти карточки, встала посреди офиса напротив собаки, сказала: «Ну ладно, что это такое?» — и чертова тварь ответила: «Зеленый» или что-то в этом роде. Можешь себе представить?
Хоффман внезапно поднял руку.
— Стой! Ни слова больше, погоди… — Он потянулся за бутылкой, налил полный стакан виски себе, затем Севиллу. — Так, теперь я готов. — Он вернул бутылку на стол между ними.
— Этот момент стоил мне пяти лет жизни, — сказал Севилл. — Я сразу понял, что мне в руки его привела судьба, — продолжил он с нехорошей усмешкой. — Все сошлось: этот пес, Нидерланды и наш приятель Огэст Котч. — Хоффман моргнул. Севилл пожал плечами. — Конец истории. Я перевез его сюда и занялся дерьмовой работой, чтобы привести это все в надлежащий вид. Девчонка только сюсюкала с ним, от нее одни проблемы. Баловала его, он становился все строптивее. Однако теперь он работает нормально, и вот это абсолютно восхитительно. — Севилл посмотрел в свой стакан. — Ты не поверишь, что он может делать, Виктор. Это изумляет меня каждый день, снова и снова. Кстати, — добавил он, допивая остатки, — что он тебе сказал? Вот сейчас?
— Что он сказал? Господи, да меня как обухом хватило… я… я думаю, он сказал… знаешь, понятия не имею.
Мужчины уставились друг на друга. Через мгновение Севилл ухмыльнулся.
— Хочешь посмотреть, как он работает? — Тон его неожиданно стал шутливым. Хоффман ничего не ответил. Он осушил два стакана и теперь сидел, сложив руки на груди и восторженно улыбаясь.
— Господи, Джо…
Севилл пошарил вокруг и нашел карточки с заданиями. Он сильно рисковал, собираясь работать с собакой прямо сейчас, пока все еще было слишком зыбко, но хотел похвастаться. Севилл вытолкнул пса из клетки и посадил его на цепь у стены. Затем взял пульт ошейника.
— О'кей, песик, пришло время шоу.
Севилл и Дамиан быстро прошлись по цветным карточкам.
— Ну? — Севилл повернулся к Хоффману. Тот громко вздохнул.
— Невероятно, невероятно. Я даже не знаю, что сказать.
Севилл подошел и встал рядом с Дамианом, а тот отодвинулся, насколько позволяла короткая цепь.
— Знаешь, есть кое-что и удивительнее того, что ты здесь видел. Этот пес действительно может разговаривать. Поддерживать беседу, а не просто называть предметы. Я видел, он может сам идти на контакт, складывать слова и составлять из них фразы. Это абсолютно поразительно. Он пока не хочет делать это для меня — я только начал процесс, — но мы над этим работаем, не так ли, приятель? И он будет работать.
Несколько часов спустя двое мужчин, не очень твердо держась на ногах, вышли из лаборатории вместе. Хоффман называл Севилла «доктором Дулиттлом». Севилл улыбался до ушей и покачивал головой, запирая за гостем дверь.
Пса он отвязал и отвел обратно в комнату, где тот опустошил мочевой пузырь и, как обычно,
