— Брось. Я сказала Штиммицу, что не считаю, что тебя нужно ставить в известность об этом. Что доверять тебе не следует. Но он не послушался. Это была его последняя ошибка.
— Что? — Ральф резко повернулся и посмотрел ей прямо в лицо. — Ты считаешь, что я заложил Штиммица, или что-то в этом роде?
— Ты был единственным человеком, с кем он поделился о вылазке в Дом Тронсена. Кроме тебя об этом никто не знал.
— Но, послушай, это вовсе не означает, что я сказал об этом кому-то еще. У меня не было причины желать ему неприятностей.
Она ничего не ответила, только продолжала смотреть на него своим тяжелым презрительным взглядом.
Ральф почувствовал, как в нем поднимается волна гнева.
— Сколько же, по-твоему, они заплатили мне?
— Неужели ты такой болван чтобы сделать это бесплатно?
— Ладно, оставим эту тему. — Он подошел к двери и взялся за ручку. — Только Штиммица я не закладывал, и никто меня никуда не впутывал и не впутает.
— Убирайся, — с нескрываемой враждебностью сказала Хельга.
Ральф открыл дверь и вышел в коридор. Он повернулся, чтобы добавить еще кое-что, но дверь захлопнулась у него перед носом, и до его слуха донесся металлический лязг закрывающегося замка.
Положив руки под голову, Ральф лежал на спине и бесцельно изучал белый потолок над кроватью. «Я не знаю, что здесь происходит».
Штиммиц пропал, это он знал наверняка. На спортивном комбинезоне пятен крови не было, но это еще ничего не доказывало. «Что еще известно?» — думал он, рассматривая потолок. Хельга вела себя как ненормальная, — но он всегда чувствовал, что в ее поведении есть что-то странное. Вероятно, ее собственный мир замкнулся вокруг нее и она оказалась как бы в капкане.
«Перестань, Ральф, — говорил он себе. — Прими то, что сказал тебе Стайлз. Иди и вместе с остальными выпей пива». Ральф вынул руки из-за головы и увидел, что они сжаты в кулаки. Ногти оставили на ладонях глубокие следы. Он резко поднялся с кровати и прошел в гостиную.
От яркого света утреннего солнца, широкой полосой освещавшего комнату, все предметы в комнате казались выгоревшими. Ральф перевел взгляд с кушетки на стены, словно пытался отыскать там какое-то письменное сообщение, потом на дверь и снова на кушетку. «Дурацкая кушетка», — подумал он и, почувствовав тяжесть в желудке, отвернулся к окну.
«Если бы только у меня было что-нибудь материальное, — размышлял он, — что мог бы я принести с собой из сонного поля. Чтобы быть уверенным на все сто процентов. Что-нибудь, хоть ботинки!». Он резко отпрянул от окна и метнулся в сторону спальни. Ботинки, которые были на нем во время дежурства, лежали под кроватью — он не оставил их вместе со спортивным костюмом в раздевалке.
Опустившись на колени, Ральф полез под кровать и достал оттуда башмаки, торопливо принялся изучать их, внимательно осматривая каждый со всех сторон. Через пару минут он тяжело рухнул на кровать. «Снова поиски ни к чему не привели», — думал он. Никаких пятен крови на ботинках не было.
«Перестань, — думал он. — Но почему, почему я не могу согласиться с этим? Ничего не случилось. Возможно, Штиммиц уже в Лос-Анджелесе, в поисках новой работы изучает объявления».
Ральф опрокинул один ботинок, и ему на ладонь высыпалось горстка песка. Несколько секунд он безучастно пялился на крохотное напоминание о пустыне, когда вдруг его осенило.
«Этр невозможно, — подумал он. — Вся территория базы покрыта либо бетоном, либо дерном с травой. От дома до «лачуги» песка нет. Следовательно, мне негде было набрать его в ботинки, — но тем не менее он там есть».
Ральф взял в руки второй ботинок и тоже перевернул его. Песка высыпалось даже больше. Он сжал его в ладони. Потом осторожно поднялся и с песком в руке прошел в другую комнату.
Стоя у окна, Ральф смотрел то на песок в ладони, то на песок в пустыне за базой. «Ничего не понимаю», — думал он, совершенно сбитый с толку. Песок был вполне материален и необъяснимым способом беспокоил его, но он не мог понять, какая связь существовала между песком и всем остальным.
Возможно, это знак. Он внимательно рассматривал многогранные кристаллики. Он вернулся к кушетке и, вытащив из стопки старых газет одну, оторвал кусок бумаги. Положив на нее добытую горстку песка, он аккуратно свернул обрывок в виде пакета. Затолкав его в задний карман брюк, Ральф направился к двери. «Но опять же, — подумал он, — это может оказаться песок и ничего больше».
Добравшись до вершины одного из низких холмов, со всех сторон окружавших базу, Ральф повернулся и, прикрывая глаза от солнца, посмотрел на нее. С того места, где он стоял среди сухой колючей поросли, открывался вид на все строения базы, соединяющие их дорожки и забор, которым была обнесена территория.
Хрустнув камешками, попавшими под каблуки, Ральф повернулся на девяносто градусов.
И теперь взгляду его открывалась часть высокой охраняемой ограды, окружавшей Дом Тронсена. Самого здания за проволочной сеткой видно не было. По верхнему краю сетки шла колючая проволока, вокруг которой вился кабель электронной сигнализации. Где-то внутри пребывали ребята, чьи ночные сновидения улавливались и преобразовывались в сонное поле. «Что, если все их видения реальны?»— подумал Ральф. В противоположном от базы направлении он начал спускаться с холма.
У подножия холма пролегал небольшой, но достаточно глубокий ров. Ральф обвел его взглядом и двинулся в сторону востока. Интересно, узнает ли он то, что хочет? На небольшом валуне, высовывая раздвоенный язык, сидела ящерица песчаного цвета. Заметив Ральфа, она исчезла.
«Как странно, — думал Ральф. Он двигался вдоль рва уже несколько минут. — Здесь ничего нет, кроме песка и камней». И застыл на месте. В мертвой тишине пустыни его ухо уловило едва слышное металлическое клацанье. Несколько секунд он внимательно вслушивался. Звук был настолько тихим, что различить его где бы то ни было, кроме столь пустынного места, было невозможно. Источник его располагался где-то над холмом.
Тихо и осторожно, как только мог, Ральф вскарабкался по покатому склону. Устроившись среди камней на вершине холма, он высунул голову.
В нескольких метрах от него стояла женщина и фотографировала что-то, лежащее на земле. Несмотря на то, что она стояла к нему спиной, Ральф тотчас определил, что никогда прежде ее не видел. На ней были джинсы и линялая голубая рубашка. Волосы, стянутые на затылке, золотой гривой спускались на спину. Фотоаппарат, которым она пользовалась, видимо, многое перевидал на своем веку но несмотря на преклонный возраст, казался вполне работоспособным. Величиной он был с добрый окорок. Неудивительно, что древний механизм его затвора производил столько шума.
Фигура женщины не позволяло Ральфу рассмотреть, что именно она фотографирует. Она на несколько шагов отошла в сторону и сделала еще один снимок с другого ракурса. Ральф подтянулся повыше, чтобы хоть что-нибудь разглядеть, и из-под ноги у него сорвалось несколько камешков, со стуком покатившись вниз по склону.
Женщина, резко опустив фотоаппарат, повернула голову на шум. Ральф поспешно нагнулся, ему удалось на фоне неба разглядеть четкий красивый профиль женщины.
Он предусмотрительно выждал еще несколько секунд и только потом осторожно приподнял голову над камнем. Женщина исчезла. Ральф поднялся и направился к тому месту, где она только что стояла. При мимолетном взгляде на пустыню он ничего интересного там не обнаружил, кроме камней, жалкой бурой растительности и песка.
«Что могла она фотографировать? — недоумевал Ральф. — Может быть, мне следовало просто встать и подойти к ней?» Это был один из признаков паранойи — проблемы разрастались до таких объемов, пока совершенно не отрывались от действительности. «Тогда, — продолжал размышлять он, — почему она, услышав меня, сбежала? Что это значит?»
Солнце теперь стояло почти в зените. От нестерпимого жара у Ральфа слегка кружилась голова. Он вытер рукой пот, струями сбегавший по шее, и пошел прочь, не найдя то, что искал Интересно, увидит ли он когда-нибудь эту девушку снова.
