что обручится с самой неподходящей особой, только чтобы привести бабушку в чувство? Намеки и тонкости никогда на нее не действовали.
Вдруг он почувствовал, что ногти спутницы весьма болезненно впиваются ему в руку.
— Прошу меня извинить, — раздался голос Марии, — но мне надо сказать несколько слов жениху. Где мы можем поговорить наедине?
Черт возьми! Он совсем забыл про девчонку. Теперь придется иметь дело и с ней, и едва ли она благосклонно отнесется к его заявлениям. В конце концов, эта девушка может быть кем угодно, но она абсолютно точно не шлюха!
Минерва указала в сторону библиотеки. Мария поспешно туда направилась, а Оливеру пришлось, извинившись, последовать за ней.
Как только дверь библиотеки захлопнулась, Мария с гневом воскликнула:
— Да как вы посмели! Вы не сказали, что представите меня шлюхой! Об этом мы не договаривались.
— А вы предпочитаете, чтобы я называл вас воровкой? — парировал он, не собираясь сдаваться.
Глаза девушки сверкали негодованием.
— Вы прекрасно знаете, что я не воровка! И я не собираюсь ради вашего удовольствия изображать из себя проститутку!
— Даже если этот отказ грозит вам встречей с лондонскими властями?
Мария побледнела, но не дрогнула.
— Да. Если хотите, можете швырнуть нас в тюрьму, но я больше ни одной минуты не стану играть в вашу дьявольскую игру!
И она решительно направилась к двери. Оливер пришел в замешательство. Черт возьми, девчонка говорила всерьез!
Оливер загородил ей дорогу и схватил за руку.
— Мы заключили сделку, и вы не можете так легко ее разорвать.
— Вы с самого начала это задумали? Одеть меня, как гулящую, и воспользоваться моим положением в своих целях? Неужели вы решили, что когда я попаду сюда, то из-за ваших угроз буду покорно делать все, что мне скажут? Вы низкий, подлый…
Внезапно в дверь постучали. Послышался голос бабушки:
— Оливер, у тебя все в порядке?
— Все отлично, — гаркнул он, желая одного — чтобы бабушка ушла прежде, чем услышит крики Марии. — Через минуту мы будем.
— Мне следовало бы принять участие в вашей беседе, — сказала из-за двери бабушка.
Ручка двери скрипнула. Черт возьми, она решила войти!
Чтобы не дать Марии произнести слова, разрушающие его план, Оливер схватил девушку за талию, прижал к себе и губами накрыл ее губы.
От неожиданности она даже не сопротивлялась, но через секунду стала отчаянно вырываться. Тогда Оливер железной рукой взял ее за шею.
— О! — сдавленным голосом воскликнула бабушка. — Прошу прощения.
Смутно услышав стук закрываемой двери, Оливер хотел уже отпустить свою пленницу, как вдруг взвыл от резкой боли в паху. Искры посыпались у него из глаз. Негодница что есть силы ударила его коленом в самое болезненное место!
Согнувшись пополам, Оливер пытался не потерять сознание, а девушка заявила:
— Это за то, что вы заставили меня выглядеть шлюхой! — И пошла к двери.
— Постойте! — из последних сил выкрикнул он.
— Чего ради? — не останавливаясь, бросила она. — Вы сделали все, чтобы оскорбить меня и унизить в глазах ваших родных.
Все еще содрогаясь от боли, Оливер пустил в дело свой единственный козырь:
— Как вы отыщете своего Натана, если вернетесь в город?
Слава Богу, она остановилась. Оливер заставил себя выпрямиться, хотя комната по-прежнему слегка качалась перед глазами.
— Вам все равно нужна моя помощь. Девушка обернулась.
— До сей поры вы не проявляли никакого желания помочь, — ледяным тоном объявила она.
— Теперь проявлю. — Он сглотнул, пытаясь справиться с болью. — Завтра мы вернемся в город и наймем сыщика. Я знаю одного ловкого малого. Расскажете ему все, что удалось узнать, а я прослежу, чтобы он хорошо занимался своим делом.
— А в ответ мне надо всего-навсего изображать из себя шлюху.
Оливер поморщился. Она слишком близко приняла это к сердцу. Ему следовало догадаться, что с женщиной, способной угрожать ему шпагой, будет не так-то легко справиться.
— Нет.
— Что — нет? — требовательно спросила она.
— Вам не нужно изображать из себя шлюху. Просто не уезжайте. Все еще может получиться.
— Не понимаю, как можно что-то изменить, — с прежней холодностью проговорила девушка. — Вы уже объявили, что мы встретились в борделе. Дело не поправится, если теперь вы сообщите, что мы — воры.
— Не беспокойтесь, я что-нибудь придумаю, — бросил он.
— Чтобы представить меня низкой, расчетливой тварью?
— Нет! — Она загнала его в угол и знала это. — Поверьте, одно ваше происхождение заставит бабушку одуматься. Сейчас она делает вид, что не возражает, но это не может долго продлиться. Клянусь, я все исправлю.
Девушка отвела взгляд. На лице ее отразилась тревога.
— Не думаю, что вам можно верить. — Она обвела рукой просторную библиотеку. — Ведь вы тут хозяин, что хотите, то и делаете. Привыкли распоряжаться, и все подчиняются.
Оливер вдруг почувствовал странную боль в груди. То, что говорила эта девушка, было правдой. Но никогда прежде никто не расценивал размеры Холстед-Холла и наличие титула как личный недостаток самого Оливера. Да любая женщина охотно бросится к его ногам, только бы получить все это! Точнее, любая англичанка. Американки, как видно, устроены иначе. Беда в том, что этот дом и все его богатства — ничто без денег. Эта девушка слишком наивна и ничего не знает о жизни аристократии, она видит лишь очарование древности.
— Послушайте, — возобновил свои уговоры Оливер, — мы оба понимаем, что вы не можете вернуться в Лондон в такой час. Переночуйте. Пообедайте, выспитесь в удобной постели. — Увидев, как надменно вздернула она подбородок, он заспешил: — Вы только попробуйте сыграть роль моей невесты, а утром мы вернемся в город. Если сегодня случится еще какая-нибудь неприятность, и вы решите разорвать наш договор, так и будет.
Лицо девушки отразило сомнения.
— Вы больше не будете пытаться меня поцеловать?
— Если учесть, как вы расправляетесь со смельчаками, то нет. Мне это не по вкусу.
Мария прищурилась.
— А если завтра я скажу, что не хочу больше этого маскарада, вы не бросите меня и Фредди в тюрьму?
— Нет. Но тогда я не стану нанимать сыщика. Завтра вы сами примете решение. — Голос его стал жестче. — Но если вы попытаетесь сбежать сегодня, вас ждет тюрьма.
Если она останется на ночь, дальше все будет хорошо. Его братья и сестры способны быть очень любезными, особенно если он скажет им, что она все же не шлюха. К тому же Мария может почувствовать сострадание к Минерве и Селии, которых бабушка желает выдать замуж независимо от их собственных устремлений.
— Только на одну ночь, — наконец произнесла Мария.
— Если только вы не решите, что наша сделка соответствует вашим интересам.
Девушка оглянулась на дверь, и Оливер понял: она думает о своем беспомощном кузене.
