погубить порядочную женщину. Но ты должен признать, что заставляешь женщин влюбляться в тебя безоглядно, а потом их сердца оказываются разбиты.
— О Боже! Я не заставляю женщин ничего делать! — Он со стуком поставил кубок на стол. — Они просто не слушают, когда я говорю им, что не собираюсь жениться.
— Все равно. Я не хочу, чтобы общение с тобой принесло мисс Баттерфилд вред. Тем более что она любезно согласилась помочь нам в твоем плане против бабушкиного решения. Одно дело, если бы ты нанял кого-нибудь, кто будет понимать ситуацию. Но мисс Баттерфилд не замужем, и она, вероятно, так же уязвима для твоих чар, как любая другая молодая леди. Если она неправильно оценит твои намерения…
— Она оценит все правильно, — оборвал он сестру. — К тому же у нее нет никакого романтического интереса ко мне. — «Одна только практика», — с горечью добавил он про себя. — У мисс Баттерфилд имеется настоящий жених.
Минерва изумилась:
— Ты шутишь!
— Вовсе нет. Тот Натан, про которого она говорила, не кузен. Он с ней помолвлен. А вот теперь он исчез где-то в Англии. В обмен на ее помощь в деле с бабушкой я обещал нанять сыщика, чтобы найти этого Натана. Так что не бойся, что я разобью ей сердце или что там еще. Это деловое соглашение, и не больше.
Глаза Минервы заинтригованно блеснули.
— Вот как?
Оливер заставил себя ответить ей твердым взглядом.
— Ну разумеется. Ты же не думаешь, что я в самом деле женюсь на этой малышке?
— Честно говоря, я никогда точно не знаю, как ты поступишь.
— Так я тебе скажу. Я не собираюсь жениться на какой-нибудь невинной простушке. Но бабушка явно верит, что собираюсь, а потому мой план может сработать. Бабушка уже пробовала откупиться от Марии.
На лице Минервы мелькнуло странное выражение.
— Не похоже на бабушку.
— Почему это — не похоже? Она всегда использует деньги, чтобы получить все, что хочет.
— А хочет она, чтобы мы все вступили в брак. Особенно ты.
— Она хочет, чтобы я женился правильно. Это не одно и то же.
Минерва пожала плечами.
— Ну, если ты так считаешь… — Она демонстративно зевнула. — Пойду спать. День сегодня был длинный.
Она была уже у двери, когда брат ее окликнул:
— Если я захочу прочесть одну из твоих книжек, какую ты мне посоветуешь?
Минерва насмешливо спросила:
— Захотелось узнать, что я написала про Роктона?
— Конечно, — ворчливо отозвался брат, — Ты меня вывела таким негодяем.
— Уже в трех книгах, но раньше ты никогда не хотел почитать.
Он пожал плечами.
— Просто я был занят, вот и все.
— Ага…
— Ну, так ты дашь мне книжку?
— Я принесу в твою комнату. Знаешь, Оливер, что бы там ни говорили Джаррет и Гейб, Роктон — это не ты. С Фоксмуром и Керквудом то же самое. Роктону я дала твое имя, потому что думала, что это тебя позабавит. — Она смущенно улыбнулась. — Тебе ведь нравится изображать из себя нечестивца.
— Я и есть нечестивец, — мрачно отозвался он. — Пора бы тебе это знать.
— Как скажешь, дорогой. — И она направилась к выходу. — Но ты должен добыть этой бедной девушке другую одежду. Не может же она все время ходить в этом ужасном платье.
— Я знаю.
— Прилично ее одеть — это целое состояние. Может, тебе обратиться к бабушке?
— Ни за что.
— Тогда единственный выход — лавка подержанных вещей. Конечно, платья будут старомодными, но ведь она американка, а они отстают от моды.
— Отличная мысль. Я этим займусь, когда мы завтра поедем в город.
— Кстати, можешь побывать и у плотника. Лестница для слуг почти развалилась. Раз теперь это семейная резиденция, надо лестницу починить, иначе кто-нибудь свалится и свернет себе шею.
— Знаю. Рамсден говорил мне уже неделю назад. Я велел ему позвать того парня из Ричмонда, который перестилал пол в буфетной.
— А староста говорил тебе, что арендаторы хотели бы с тобой поговорить насчет весеннего сева?
— Писал. На этой неделе я с ними встречаюсь.
— И окна в гостиной…
— Уже сделано, Минерва. — Он внимательно посмотрел на сестру. — С каких это пор тебя заботит состояние дома?
— А тебя?
Оливер нахмурился.
— С тех пор, как меня вынудили жить здесь. Но не думай, что это всерьез. Просто мне не нравятся сквозняки, не нравится, когда слуги ломают ноги и не могут мне больше служить.
— Все поняла, — усмехнулась Минерва. — Ты ведь у нас неисправимый повеса и шалопай. Спокойной ночи, братец. И смотри не влипни куда-нибудь ночью.
Минерва со смехом вышла. Настроение Оливера улучшилось. Он невольно улыбнулся ей вслед. Да поможет Бог мужчине, который захочет покорить Минерву. Она съела бы его живьем и потом облизала бы пальцы. Однако слова Минервы напомнили ему о делах. Перед встречей с арендаторами следовало просмотреть гроссбухи.
Из карточной комнаты донесся смех братьев, но дела призывали Оливера в кабинет. На мгновение он остановился. Вот так это и начинается. Сначала какие-нибудь мелочи, потом дел будет все больше и больше. И, в конце концов, он станет таким, как отец, — дом и все, что с ним связано, будет для него важнее всего на свете, он будет готов сделать все, что угодно, жениться на ком угодно, лишь бы только сохранить поместье…
Черт возьми, нет! Он не позволит призракам Холстед-Холла затянуть его в эту трясину!
Гроссбухи подождут до завтра, а ему предстоит веселая ночь с вином и картами.
Вдруг в памяти всплыли слова бабушки: «Ты лучше, чем стараешься выглядеть».
У Оливера вырвался горький смешок. Бабушка ошибается. Ничего он не лучше и не собирается быть лучше, не собирается приносить в жертву респектабельности свою душу.
Глава 10
Стоя перед мутноватым серебряным зеркалом в первое утро в Холстед-Холле, Мария подтягивала повыше корсаж жуткого красного платья.
— Бетти, неужели ничего нельзя сделать с этим вырезом?
— О, мисс, простите, совсем забыла. — И горничная бросилась к креслу. — Это леди Минерва. Она сказала, что вы можете надеть ее пелерину, если хотите. — Она накинула широкую кружевную накидку на плечи Марии. — Еще сказала, что сожалеет, что у нее нет одежды такого размера, но хоть это… — И она застегнула маленькую пуговичку на шее девушки.
— Она очень добра. — Мария посмотрела на свое отражение. — Жаль, что теперь платье выглядит
