— Потому что он являлся домой, благоухая дешевыми духами и запахом женщин. Такую смесь не скоро забудешь.
Мария распахнула глаза. Сегодня утром от Оливера пахло спиртным, а не духами. Это ее немного успокоило.
— Когда-то я мечтал, что заставлю его прекратить это, — с горечью продолжал Оливер. — Но в конце концов она сама с этим покончила.
Мария удивилась. Неужели Оливер имеет в виду, что его мать умышленно застрелила отца? Раньше он говорил, что там произошел несчастный случай.
— Правда мы красивая пара? — спросил Оливер и оглядел других танцующих. — Вы только подумайте — звучит глупая мелодия, все болтают о ерунде, а мы выбрали темой бордели и смерть.
— Это лучше, чем никогда не говорить об этом.
Взгляд Оливера потемнел.
— Вы рассуждаете совсем как моя бабушка.
— Ну что ж, она начинает мне нравиться.
— Мне она тоже нравится, когда не пытается превратить меня в черт знает что.
Мария с любопытством спросила:
— Почему вы так часто ругаетесь при мне? Другие мужчины не ругаются. Кстати, я заметила, что при других женщинах вы тоже избегаете это делать. Почему?
— Сам не знаю, — признался Оливер. — Наверное, потому, что с вами я такой, как есть на самом деле. А на самом деле я грубый сукин сын…
Она прижала пальчик к его губам.
— Не говорите так. Вы не так испорчены, как хотите казаться.
— Раньше вы думали иначе, — хмыкнул Оливер.
— Будем считать, что сомнения толкуются в пользу обвиняемого.
Музыка смолкла. Оба ощущали неловкость, но не могли отвести глаз друг от друга. Вальс неожиданно сблизил их, но ничего не изменил. Их так же тянуло друг к другу, и оба не знали, что с этим делать.
Не выпуская ее руки из своей, он вдруг начал поглаживать ложбинку между большим и указательным пальцами на кисти Марии. Ей показалось, что вся ее кровь превратилась в жидкий огонь. Сердце отчаянно заколотилось, но Оливер положил ее руку себе на локоть и повел Марию на ужин. Чтобы отвлечься и успокоиться, она спросила:
— Может быть, мне следует знать о каких-то особых правилах, касающихся ужина? Я не хочу допустить оплошность и поставить в неудобное положение вас и вашу семью.
— С вами это невозможно, — сказал Оливер. Марии показалось, что его глубокий голос проникает в нее до самых костей. Однако, опасаясь, что сказал слишком много, он тут же поправился: — Мне нет дела до того, что обо мне думают, а потому я не способен попасть в неудобное положение.
Мария давно начала подозревать, что это не совсем так.
Гости парами направлялись к столовой, кругом слышались разговоры и смех, но Марии казалось, что они остались вдвоем в целом свете, что некий кокон укрывает их от чужих взглядов и ушей. Интересно, чувствует ли Оливер то же самое?
Оказавшись в столовой, Оливер повел Марию к столу с двумя свободными стульями, но тут им наперерез двинулась красивая дама с явной целью занять место.
— Прошу прощения, Китти. — Оливер взялся за спинку стула. — Но мы первые.
— Странно видеть тебя здесь, Стоунвилл, — с некоторым пренебрежением в голосе произнесла дама, потом окинула Марию оценивающим взглядом. — А кто твоя новая подруга?
Сказано это было настолько вызывающе, что Мария вспыхнула, догадавшись, что имела в виду незнакомка.
Видимо, Оливер это тоже понял. У него на скулах заходили желваки.
— Леди Тарли. Мисс Баттерфилд. Мисс Баттерфилд недавно прибыла из Америки. Она гостит у моих сестер.
Леди Тарли иронично приподняла бровь.
— Рада с вами познакомиться, мисс Баттерфилд, — без выражения произнесла она. — Какое чудесное на вас платье. Я и сама носила его с удовольствием, пока оно мне не надоело. Я вижу, вы сохранили гипюровую драпировку на груди. Я тоже так носила. Платье придумали специально для меня, но вам очень к лицу.
Краска залила щеки и шею Марии. О Боже, нужно было раньше думать, что случится именно так. Глаза Оливера превратились в две узкие щели.
— Ты ошибаешься, Китти, — ледяным тоном произнес он. — Я сам присутствовал, когда портниха обсуждала с мисс Баттерфилд этот фасон. Уверен, что эта женщина просто предложила фасон, который она уже шила. — Он холодно улыбнулся. — Никогда нельзя верить портнихе, когда она заявляет, что придумала что-то только для вас. Особенно если не платить ей как положено.
Глаза леди Тарли злобно сверкнули.
— Я узнаю орнамент. Я даже помню, что там есть царапинка. — И она потянулась к груди Марии, но Оливер остановил ее железной рукой.
— Держите руки подальше от платья моей невесты, иначе вам придется раскаяться.
Леди Тарли выдернула у него свою руку и злобно хохотнула:
— Ваша невеста? Вот это новость!
Мария тихонько застонала. Она не могла поверить, что Оливер это сказал. Его рука напряглась под ее ладонью.
— Мы еще не объявляли об этом, а потому вы сделаете нам любезность, если пока помолчите.
— Разумеется, Стоунвилл. — И леди Тарли прижала палец к губам. — Я буду нема как рыба. — И, развернувшись на месте так, что юбки закрутились вокруг ее ног, она полетела к первой же возникшей на пути женщине.
— Она ведь не будет молчать? — сказала Мария.
— Нет, — мрачно подтвердил Оливер. — Черт возьми! Мария, простите меня, что так вышло. Не знаю, что на меня нашло. Представьте, я вдруг забыл, что у нас не настоящая… — Он отодвинул для девушки стул. — Посидите. Я попробую погасить пожар в зародыше.
Оливер удалился, а Мария вдруг обнаружила, что улыбается, хотя должна бы сердиться. Слухи могут попасть в лондонские газеты, а потом дойти до ушей Натана. Почему же она радуется?
Потому что Оливер сделал это, чтобы спасти ее из беды. Потому что он редко следует импульсу. Если вспомнить, с какой силой он сопротивлялся женитьбе, то следует лишь удивляться словам, которые вдруг слетели у него с языка.
Мария оглядела гостей.
Женщина, с которой только что говорила леди Тарли, уже спешила к миссис Пламтри, и та сразу расплылась в довольной улыбке. Потом бабушка Оливера обернулась к Марии и, к огромному удивлению девушки, весело ей подмигнула.
Подмигнула! Мария не знала, что произошло за эти часы, но миссис Пламтри, которая так не одобряла выбор своего внука, вдруг стала благоволить Марии.
О Боже! События этого вечера разворачиваются совсем не в том направлении, на которое рассчитывал Оливер. И Мария, как это ни глупо, радовалась такому повороту.
Глава 19
Оливер, ругаясь себе под нос, пытался догнать Китти. Как смеет это злобное создание оскорблять Марию? Оливер вспомнил расстроенное лицо Марии и заскрипел зубами от ярости. Неудивительно, что он проговорился. В тот момент ему хотелось задушить эту мерзкую женщину.
Китти ненавидела его с тех пор, как Оливер отверг ее заигрывания еще в ту пору, когда у нее продолжалась интрижка с его другом Энтони, который вскоре ее оставил. Китти решила, что это Оливер
