Как вдруг Ах-маси-младший заметил какой-то свет, льющийся – нет, точнее, мерцающий – сверху.
Свет был каким-то зеленоватым, дрожащим… Не похожим на дневной, солнечный.
– Командир, я бы мог, если бы ты… – Ах-маси-младший осекся на полуслове. Ну конечно же, предлагать брату фараона посадить его себе на плечи…
А так и следовало сделать!
– Забирайся! – быстро распорядился вельможа. – Не будем тут толпиться, кого-то звать. Ну же! Лезь!
Сказал и тут же почувствовал пятки приятеля на своих плечах. А затем они исчезли!
– Эй, дружище, ты где там?
– Тут, наверху, лаз! Можно забраться.
– Эй, кто тут рядом?
Миг, и брат фараона очутился в узком лазе, по которому уже полз Ах-маси. Постепенно лаз расширился, льющийся впереди свет стал ярче, насыщенней… запахло… Чем-то противным запахло, ну вот точно так же, как изо рта того здоровяка с секирой. Ползущий впереди юноша замер.
– Ну, что там, Ах-маси? – нетерпеливо осведомился вельможа.
– Какой-то пустой зал. Статуи. Светильники. Чан. Кубки. Кажется, золотые.
– Что, там нет никого?
– Похоже, что нету. Я сейчас посмотрю!
Ах-маси-старший не успел сказать и слова, как его юный приятель уже выскользнул из лаза в зал. И уже оттуда крикнул:
– Здесь нет никого… Ого! Клянусь Амоном, здесь такая кругом гнусь!
– Что еще за гнусь?
Буркнув, молодой командир выполз из лаза вслед за своим подчиненным.
– Ну, глянем, что тут такое?! Ой, ой!!!
Последний возглас Ах-маси Ниб-пахта Риа относился к огромной статуе, горделиво возвышающей посередине залы. Это была статуя змеи – грозно раздувшей свой капюшон кобры.
– Парни, рассредоточьтесь! – приказал Ах-маси выскочившим из лаза воинам. – Вы двое – вдоль стены, ты – возле статуй, ты – осмотри внимательно вон ту груду камней. Ах-маси, дружище, что ты вертишься возле чана? Там что, вино?
– Боюсь, что нет, господин. – Паренек зябко передернул плечами. – Похоже, там кровь! И кровь свежая. А внизу…
Внизу, под чаном, беспорядочной грудой валялись обезглавленные тела – девичьи, детские. Всего с десяток трупов.
– Вот откуда они брали кровь. Смотрите-ка! Она налита в кубки… Они ее пили, что ли?!
– Пили? – Брат фараона задумчиво скривил губы. – Очень может быть.
Он тут же вспомнил того здоровяка с секирой – от него несло вовсе не чесноком, кровью! Человеческой кровью.
– Какой ужасный идол! – внимательно рассматривая статую огромной змеи, негромко промолвил Ах- маси пен-Анхаб. – Нет, это не Мертсегер… Смотрите, вместо змеиной морды под капюшоном – человеческий череп! Настоящий! Это никакая не Мертсегер… Это Небаум – демон злобы и тьмы! Так вот кому здесь приносили жертвы…
Мельком взглянув на идола, Ах-маси-старший наклонился к трупам:
– Гм, интересно, куда они дели головы? Унесли с собой? Эй, парни, что там вокруг? Черепов не видите?
– Нет, господин. Видим дверь.
– Дверь?
– Там, за статуями. Небольшая, железная. Заперта.
– Железная? Интересно… А ну, Ах-маси, пошли-ка, взглянем.
Дверь, конечно, была деревянной, сколоченной из крепкого ливанского кедра и обитой толстыми медными полосами, начищенными со всей подобающей тщательностью и тускло блестевшими в дрожащем пламени светильников.
Потрогав петли, Ах-маси-старший махнул рукой:
– Попытайтесь открыть. А мы пока посмотрим…
Кроме трупов и идолов да чана и кубков с кровью, ничего интересного в капище больше не было. Лишь бронзовые светильники на треногах да кровавые следы. Ах-маси подошел к главной статуе. Черный базальт, позолота, скалящийся, украшенный золотом череп – сделано на совесть и очень неплохим мастером. Базальтовая кобра словно бы лежала, свившись в кольца, но, увидев врагов, грозно приподняла голову, угрожающе раздув капюшон. И вместо змеиной морды – череп. А под черепом на тонкой золотой цепочке – амулеты: маленькие золотые черепа, кости… и небольшой футляр из яшмы. Незаметный, он висел чуть в стороне от других, почти сливаясь с чернотою базальта.
Ах-маси протянул руку. Запечатано – залито застывшей смолою или чем-то подобным. Ладно, потом посмотрим, что там. Сунув футляр за пояс, молодой командир подошел к воинам:
– Ну? Что-то вы долго возитесь.
– Уже заканчиваем, господин. Пенемху предложил просто разобрать дверь.
– Да, господин. – Пенемху, смуглый аж до черноты воин, обернулся с улыбкою на устах. – С наскоку эту дверь не возьмешь – крепкая. А вот снять полоски, и… Ага!
С помощью кинжалов вскоре удалось отодрать одну полосу, затем – другую, третью. А потом настала очередь досок. Прочные оказались – поначалу никак не хотели поддаваться, но… Сменивший Пенемху высокий здоровяк Ашар поднатужился, послышался треск…
– Все, господин! Можно идти.
Они снова оказались в подземелье, только теперь коридор был широким, насколько можно было разглядеть в пламени прихваченных с собою светильников. От главного хода отходило множество ответвлений, терявшихся в гулкой тьме. По стенам и сводам, колыхаясь и отбрасывая причудливые тени, бегали зеленоватые сполохи света. Вдоль стен штабелями были уложены дрова или камни, сверху над ними скалились черепа. Много, много черепов.
– Храм мертвых голов! – подойдя ближе, хмыкнул молодой командир.
Протянул руку к камням… и тут же непроизвольно отдернул. Это оказались не камни и уж тем более не дрова… а аккуратно уложенные человеческие кости!
– О, боги! – Воины в ужасе округлили глаза.
Да уж, было от чего прийти в ужас! Сколько людей… Эти люди не просто погибли страшной смертью на жертвеннике Змеи-Небеума, это бы еще полбеды. Самое страшное в том, что их тела не сохранились, их бессмертные души, называемые Ба, никогда не воссоединятся, не превратятся в дух Ка… А значит, не будет никакой благословенной жизни после смерти, никаких полей Иалу, а только смертная тоска, вечные скитания и муки. Кто же, какие изверги обрекли этих несчастных на такое?!
– Это сделали не люди – демоны! – поежившись, негромко произнес Ах-маси-младший. – Черные демоны Тьмы! О, господин мой, мы должны найти их и предать смерти! Нельзя безнаказанно спускать такое.
– Нельзя, – согласился брат фараона. – Боюсь только, что демонов мы вряд ли сумеем изловить. А вот потолковать с теми, кто им служит, – это другое дело! Что ты там наклонился, Ах-маси? Плохо стало? Тошнит?
– О, нет… Кажется, я тут нашел кое-что. Вот!
Юноша с торжеством протянул своему командиру небольшую блестящую пластинку величиной в ладонь.
– Золотая… – Ах-маси-старший усмехнулся и тут же вздрогнул, увидав выбитое на краю пластинки изображение сокола.
Сокол! Слишком многое было связано у него с этой птицей.
– Ого! Тут какие-то надписи… Пенемху, поднеси-ка светильник поближе! Впрочем, нет, сначала выберемся отсюда. Парни, ничего не замечаете?
– Кажется, ветер, господин. Вон, как дернулось пламя.
