поверил, что я женился на Вас, чтобы приумножить мое богатство или ради моей политической карьеры.
Спенсер тут же пожалел о своих словах, когда она упрямо сжала губы.
— Спасибо за напоминание, что у меня нет ни высокого социального положения в обществе ни семейных связей, чтобы привлечь такого важного человека, как Вы.
— Я не имел в виду…
— Я знаю, что Вы имели в виду. Не волнуйтесь, больше я не забуду свое место.
Проклятье. Он не хотел задеть ее гордость. Ну почему он всегда был слишком прямолинейным с ней? Обычно у него не возникало никаких проблем с лестью женщинам, но Эбби была настолько непосредственной, что это глубоко волновало его, побуждая отвечать с такой же прямотой.
Но это совершенно не являлось оправданием. Виконт наклонился вперед, чтобы сжать ее одетые в перчатки руки и отказался их отпускать, когда девушка попыталась вырваться.
— Простите меня. Я не хотел быть таким грубым…
— И все же Вы именно таким и были. Должно быть, это у Вас от рождения. — В этот момент, она выглядела столь же надменно, как и любая глубоко оскорбленная мисс и больше женщиной «высокого социального положения», чем она себе представляла.
— Я заглажу свою вину. Думайте о следующих нескольких неделях как об увеселительной поездке в Лондон. У меня есть кое–какие обязанности в Парламенте, но когда я смогу освободиться, то покажу Вам наши достопримечательности.
— О? Вы сможете пожертвовать таким огромным количеством времени вашей службы в Парламенте ради фиктивной жены?
Ее сарказм заставил его вздрогнуть.
— Я сделаю все возможное.
Эбби отказалась встречаться с ним взглядом, без всякого выражения смотря в окно на заходящее солнце. — Не беспокойтесь. У меня совершенно нет никакого желания осматривать достопримечательности.
Виконта встревожило, что ее руки, которые он держал в своих, были абсолютно неподвижны. — Но ведь в Лондоне так много великолепных мест, заслуживающих внимания. Мы могли бы прокатиться на лодке вдоль Темзы…
— Это едва ли сравнится с плаванием на Озере Эри.
Дельное замечание. — Мы могли бы посетить Лондонский Тауэр.
— Это там, где казнили всех предателей? — Она преувеличенно вздрогнула. — Нет уж, спасибо.
— Тогда, как насчет… — Он усиленно ломал себе голову над тем, что бы еще предложить. — Театра? Мы могли бы посмотреть каждую пьесу.
— Знаете ли, у нас в Америке тоже есть театры. — Девушка бросила на него прохладный взгляд. — Но если у вас есть еще и стофутовые водопады или дикая буффало [2], я с удовольствием бы их осмотрела.
— Я не думаю… — Тут Спенсер уловил проблеск озорства в ее глазах.
Да ведь маленькая шалунья дразнила его. Выпустив ее руки, он откинулся на спинку сиденья.
— Вам доставляет удовольствие смотреть, как я выпрашиваю у Вас прощение, да?
Эбби сверкнула открытой озорной улыбкой.
— А Вам не кажется, что после того, как великий виконт Рейвенсвуд уверил меня, что скорее предпочтет обманывать всех своих друзей, нежели будет действительно женатым на мне, я заслужила право немного развлечься?
— Когда вы представляете ситуацию в таком свете, полагаю что да.
Если бы она только знала, как охотно он бы воспользовался случаем быть на ней «действительно женатым» при других обстоятельствах.
Поскольку они ехали в полном молчании, виконт позволил себе погрузиться в фантазии об их воображаемом браке. Каждое утро он бы просыпался с ней в одной кровати. После завтрака она бы провожала его точно таким же нежным поцелуем, как тот в саду. А вечером она бы использовала его светские обязанности, как предлог потанцевать и побыть в его объятиях. Не то чтобы он нуждался в каком– то предлоге, будь девушка действительно его женой. У них могли бы быть их личные домашние вечеринки в его спальне с их собственной неповторимой музыкой — звуками страстных любовных ласк.
Ах, как восхитительно выглядела бы Эбби обнаженной, распростертой на его кровати. Ее грудь — та самая окаянная грудь, виднеющаяся сейчас над кромкой ее платья, чтобы мучить его — была бы цвета теплого меда и такой же сладкой. Соски были бы светло коричневыми, сморщившимися от прикосновения его языка…
— Спенсер?
— Да? — Он мысленно поблагодарил ее за то, что вытянула его из этих идиотских фантазий.
— Что Вы рассказали обо мне невесте Нэта и ее матери?
— То, что Вы моя жена. Что я попросил Нэта хранить это в тайне до тех пор, пока Вы не освободитесь от семейных обязательств и сможете покинуть Америку.
Эбби выгнула одну изящную бровь.
— И они поверили в эту ерунду?
— Не важно, поверили ли они или нет, они все равно будут говорить любому, кто будет спрашивать, именно то, что я им сказал.
— Клянусь, я совершенно не понимаю, почему все мирится с тем, как Вы ими помыкаете? Вы заставляете их делать то, что Вы хотите с абсолютно бесцеремонным пренебрежением к тому, что хотят они.
Она обвинила его в грубом поведении.
— Разве Вы не делаете то же самое, когда это необходимо? Например, с миссис Грэхэм…
— Должно быть, Вы шутите. Миссис Грэхэм делает то, что я ей говорю? Только если я обманом заставляю ее делать это.
— Кстати, что Вы ей рассказали обо всем этом?
— Правду, конечно. Нет никакого смысла лгать — она бы все равно разнюхала правду независимо от того, что бы я ей рассказала.
— И наш план не вызывает у нее никаких возражений?
Позднее послеполуденное солнце проникло сквозь незашторенные окна, позолотив задумчивое выражение ее лица.
— Вообще–то, она просто счастлива, что мне приходится играть роль Вашей жены.
— Но у меня сложилось совершенно четкое впечатление, что она меня не одобряет.
— О, степень ее одобрения колеблется в зависимости от Ваших намерений в отношении меня, — сказала насмешливо девушка. — В качестве моего мужа Вы всегда будете правы, но в качестве человека, обманувшего меня, Вы будете дьяволом. Так как в настоящее время Вы — мой муж, она настроена по отношению к Вам вполне дружелюбно.
— Даже при том, что это только роль.
Эбби вздохнула.
— Она надеется, что роль станет действительностью.
Виконта охватила тревога. — Но ведь Вы понимаете…
— Да, Спенсер, я понимаю, — сказала она серьезно. — Не беспокойтесь — я не столь же наивна, как моя служанка, и отдаю себе отчет в том, что это никогда не будет ничем большим. Однако Вы совершенно не помогаете миссис Грэхэм правильно оценить сложившуюся ситуацию, поручив дворецкому перенести мои вещи в спальню, примыкающую к Вашей.
— Я должен принимать во внимание моих собственных слуг – сохранить тайну среди такого количества народа фактически невозможно, так что лучше позволить им думать, что Вы моя жена во всех отношениях. Если бы Вы спросили мое мнение, то я бы предостерег Вас не доверять миссис Грэхэм.
Девушка отрицательно покачала головой. — Это бы не сработало. Я не так талантлива, как Вы, чтобы лгать. Стоит ей начать расспрашивать меня о деталях…
— Вы могли бы сказать ей, что это не ее дело. Она Ваша служанка. Ее долг заключается в том, чтобы
