закат солнца в летнее солнцестояние. Эта символика очевидна: кончина Пакаля подобна заходу солнца, но ему на смену приходит новый правитель, его сын, которому отец передает свои царственные права[83]. Божественное право царей из династии Пакаля было, как мы видим, связано с системой священных чисел майя[84].
В самом большом здании древнего города, так называемом Дворце, одна из комнат, очевидно, служила своего рода обсерваторией: там под потолком сохранились изображения планет и звезд. На одной из внешних стен того же здания есть остатки рельефов, которые перерисовывал граф Вальдек[85]. Один из них изображает молодого царя, сидящего на троне в виде двуглавого ягуара и принимающего корону из рук слуги (рис. 33). Тут я вспомнил очень похожий трон Тутанхамона, виденный мною в Египте года за два до того. Почему же у царей возникало желание сделать свой трон похожим на этого зверя? Как могло получиться, что трон, так похожий на египетский, мог появиться по другую сторону Атлантики несколько веков спустя? Это оставалось загадкой.
Выйдя из Дворца, я вскоре дошел до здания, именуемого Графским домом, вероятно, потому, что в свое время там жил Вальдек. Там сохранилось одно необычное изображение, мало похожее по стилю на другие в Паленке (рис. 34). Считается, что это лицо, похожее на лицо человека в очках, представляет образ Тлалока, мексиканского бога дождя. Для археологов это изображение было загадкой: считалось, что оно выполнено в стиле Теотиуакана. Судя по осколкам керамики и обсидиановым инструментам, Теотиуакан торговал с индейцами майя, но эта маска говорит также о том, что между этими двумя народами существовали также глубокие культурные и религиозные связи.
Побывав в Паленке, мы отправились на север, на полуостров Юкатан, где жили майя, уцелевшие после катаклизма VIII века н. э., потрясшего Центральную Америку. Это был последний период расцвета культуры майя.
Следуя совету Мориса, мы начали с Ушмаля, лучшего из юкатанских городов по художественному уровню.
Самое интересное здание здесь — пирамида Чародея, высокое, округлое сооружение с очень узкими ступенями, отчего и подъем на пирамиду, и спуск с нее превращается в испытание и не рекомендуется тем, кто страдает от головокружения. Рядом есть небольшой дворик, откуда открывается удивительный вид на пирамиду. То, что наверху кажется обычным для храмов-пирамид, на уровне земли выглядит как нечто фантастическое. Мы видим здание, представляющее собой в целом как бы каменное изображение Чаака, бога Дождя. Можно только догадываться, какие ритуалы совершались в этом храме; ясно только, что они были связаны с дождем. Судя по множеству скульптурных изображений Чаака в Ушмале, это божество считалось очень важным. Эти своеобразные скульптуры, располагающиеся одна над другой на углах важных общественных зданий, напоминают изображения Тлалока и Кецалькоатля в Теотиуакане, но только скульптуры Чаака украшены чем-то вроде слоновьих хоботов. Причина этого оставалась тайной полтора века. В 1843 году Стефенс писал в своих заметках[86]:
Он приводит также чертеж этого предмета с десятью кружочками внутри (рис. 35).
Глядя на этот рисунок, я вспомнил не хобот, а созвездия, скорее всего — Большую или Малую Медведицу. Позднее я имел случай убедиться, что это было не так уж неверно.
Жители Ушмаля имели особые основания беспокоиться о дожде: в том районе нет ни рек, ни ключей. Они, таким образом, полностью зависели от искусственных резервуаров и запасали столько воды, сколько могут дать дожди. Поэтому, чтобы можно было собирать воду, пол во внутренних дворах делали несколько наклонным. Нечто подобное мы видели в Монте Албан, где тоже не хватало воды, так как храмы были построены на холмах.
Не менее любимы в Ушмале были различные символы бога Кецалькоатля (пернатый змей). Изображения змей повсюду есть на храмах, иногда с одной, иногда — с двумя головами.
Иными словами, культы Кецалькоатля-Кукулкана и Тлалока-Чаака здесь были не менее почитаемы, чем в Теотиуакане. Я задумался о том, какая связь могла существовать между этими городами. В учебниках археологии говорится лишь о слабых торговых связях между Теотиуаканом и страной майя. Но я думаю, что они, очевидно, носили более глубокий характер. Сравнивая между собой культуры Теотиуакана, Монте Албан, Ушмаля, понимаешь, что здесь, на Юкатане, если можно так выразиться, «Школа Кецалькоатля» достигла высшего выражения. Искусство, с каким сделаны настенные рельефы, сложность символов позволяют говорить не о позднеклассическом декадансе, а о Ренессансе. Перед нами были произведения людей, полных веры и творческой энергии. Видимо, из этого искусства можно было понять истоки этой странной религии.
На другой день мы отправились в Чичен-Ицу, самый известный из древних городов на Юкатане. В самой древней части города мы увидели те же изображения змей и бога Дождя, и весь стиль зданий был таким же, как в Ушмале. Но основная часть города значительно отличалась по стилю, там гораздо больше было военной тематики. Ведь в отличие от Ушмаля, который всегда оставался относительно чистым центром культуры майя, Чичен-Ица захвачена была тольтеками, пришельцами с запада. Они принесли сюда военную организованность, но также и пристрастие к человеческим жертвоприношениям. Это подтверждается рельефными изображениями орлов и ягуаров, поедающих сердца, а также множеством черепов на стенах. Глядя на все это, трудно было испытывать какую-то симпатию к захватчикам, а тем более утверждать, что их вождь — бог и просто мудрый, почитаемый человек. Но предания утверждали, что и здесь богом был Кецалькоатль. Мне предстояло глубже разобраться, в чем тут дело.
ЧИЧЕН-ИЦА И ЛЕГЕНДА О КЕЦАЛЬКОАТЛЕ
Чичен-Ица, город древних майя, был, очевидно, основан в одно время с Ушмалем, в постклассический период[87]. Однако в X веке Юкатан был захвачен тольтеками. Согласно легенде, рассказанной испанцам в 16-ом столетии, был бог и царь по имени Топилцин-се-Акатль, который принял имя Кецалькоатля, или Кукулкана. Очевидно, это тот же самый царь, который упоминается и в ацтекской легенде; некогда он правил тольтеками в Туле, но был изгнан оттуда соперником Тецатлипокой («Дымящееся зеркало»). Легенда говорит, что изгнанный был миролюбивым вождем, оставившим свой дом и основавшим новую столицу в Чичен-Ице. Диего де Ланда писал:
