В сердце песней — нежное зачатье, Как цветочным семенем — в тебе. И когда в единстве изначальном Вдруг прорвется эта красота, Людям изумленное молчанье Размыкает грешные уста.
1964
' Шнуры дымились. Мы беды не ждали, '
Шнуры дымились. Мы беды не ждали, И с горьких губ проклятье сорвалось, Когда он встал на каменном увале — Весенней силой вынесенный лось. Он весь был клич — горячий и упругий, И, принимая ветер на рога, Он чуял в нем и брачный зов подруги, И дальнее дыхание врага. Была минута — из-за глыб молчащих Стремительно, как бедственный сигнал, Навстречу лосю вырвался запальщик И с гулким криком шапкой замахал. Стояло солнце диском дымно-черным. Опали камни. Эхо улеглось. С обломком ветки на рогах точеных Мелькал в просветах оглушенный лось. Ничком лежало свернутое тело. Открытый рот, как омертвелый крик. На много метров шапка отлетела, И чуть дымился стиснутый пальник. Вы эту силу юную измерьте В ее живой бесстрашной наготе. Кричат словами — о нелепой смерти, Молчаньем — о спасенной красоте.
1963
МОСТ
Погорбившийся мост сдавили берега, И выступили грубо и неровно Расколотые летним солнцем бревна, Наморщилась холодная река, Течением размеренно колебля Верхушку остро выгнанного стебля, Который стрелкой темный ход воды, Не зная сам зачем, обозначает, — И жизнь однообразьем маеты Предстанет вдруг — и словно укачает. Ты встанешь у перил. Приложишь меру. Отметишь мелом. Крепко сплюнешь сверху. Прижмешь коленом свежую доску, И гвоздь подставит шляпку молотку И тонко запоет — и во весь рост Ты вгонишь гвоздь в погорбившийся мост. И первый твой удар — как бы со зла, Второй удар кладешь с присловьем хлестким, А с третьим струнно музыка пошла По всем гвоздям, по бревнам и по доскам. Когда же день утратит высоту, И выдвинется месяц за плечами, И свет попеременно на мосту Метнут машины круглыми очами — Их сильный ход заглушит ход воды, И, проходящей тяжестью колеблем, Прикрыв глаза, себя увидишь ты В живом потоке напряженным стеблем.
