правителю, который покинул священную столицу прежних дней ради водружения ослепительного престола в далеком Дамаске. Абдулла был приятен в обхождении и ловок в политике, что-то вроде Марка Антония на арабский лад. И он столь искусно влиял на чувства Хашимитов, что те немедленно провозгласили его халифом и охотно поклялись в верности.
Тщетными оказались усилия Язида, который стремился задавить восстание в самом начале. На его требования Абдулла отвечал оскорблениями, и чернь легко отказывалась от своих обязательств и выходила из подчинения. Отречения сопровождались своеобразными действиями: люди бросали в общую кучу свои туфли и тюрбаны с криком: «Вот я швыряю прочь Язида, как я швыряю свой тюрбан!» или «Я отшвырнул Язида, как я отшвырнул эту туфлю». Внушительность кучи свидетельствовала о единодушии толпы.
Омайяды были изгнаны из города и окружены. Но им удалось передать халифу прошение о помощи, и тот послал 12 тысяч всадников и 5 тысяч пехотинцев на выручку, под командой Меслима, сына Акбы, того самого, кто основал Каирван. Войско обнаружило, что Медина укреплена и окружена рвом, но через 4 дня город подвергся штурму и был взят. Сцены грабежа и насилия столь страшны, что их невозможно описать (683 г.). Армия пошла дальше на Мекку, где 60 дней в осаде сидел Абдулла, хотя Меслим скончался по пути, так и не достигнув священного города. Град камней и горящей нафты обрушился на город, на поврежденную Каабу по приказу нового командующего, Хасана. Но город пока отважно держался. Он был подожжен и превратился в пепелище, но и после такого несчастья непреклонные мекканцы остались верны себе.
В разгар величайших для Мекки бедствий араб на стремительном коне привез Абдулле известие, что Язида не стало. Он испустил последний вздох в Хаварине, в Сирии, в возрасте 39 лет, не процарствовав и четырех лет. Это событие, как повелось, стало сигналом для очередных волнений. Настал решающий момент для Абдуллы, но он об этом не знал. Хасан немедленно снял осаду и предложил Абдулле поддержку, пообещав вместе с ним отправиться в Дамаск. Он сказал, что Муавия, как он слышал, провозгласивший себя так халифом, был на редкость непригоден для этой должности. Абдулла опасался ему доверять, и возможность ускользнула.
XXXII
Победы Абд-Эль-Мелика
Гибель Хусейна занимает самое значительное — после миссии пророка — место в истории сарацин. Она оказалась переломным моментом в давно назревавшем расколе ислама, который продолжается по сей день. «Убиенный Хусейн» — боевой клич, как для персов, шиитов (раскольников), так и для турок, которые признают правомочность халифов до Али и считаются суннитами (традиционалистами).
Прошли те времена, когда пророк жил с преданной ему Кадиджей, довольствуясь финиками и водой, когда Омар утолял голод самой простой пищей. С той поры, когда царила немыслимая простота, и неприхотливые, выносливые халифы служили образцом умеренности в пище и скромности в одежде, все переменилось. Муавия жил в показной роскоши в Дамаске. Язид одевался в шелка, окружал себя породистыми собаками и танцовщицами, пропускал священные часы молений, пил вино и превзошел в своем грешном образе жизни пороки всех правителей, о каких только мог слышать и знать. Он был не тем человеком, кто способен был создавать царства духовные или земные. Не соответствовал подобным целям и его хилый, невежественный сын. По смерти своего отца он взошел на трон как Муавия II, но по истечении полугода отказался от назначения. Он честно, хотя и малодушно признавал, что его дед занял трон, обойдя более достойного человека; что отец его не обладал необходимыми для должности достоинствами и что он не был залогом благоденствия для людей; и что самого себя он также не считал достойным. Он призвал к себе сановников и в удивительно простой речи сказал следующее: «Я решил отречься, но в отличие от более счастливого Абу-Бекра, я вижу подле себя Омара, кого мог назвать бы своим преемником. Нет, не могу я даже отыскать в своем окружении людей, которые могли бы взять на себя смелость выбрать подходящего для этой роли человека и отдать ему символы власти!» С этими словами Муавия II вернулся во дворец, заперся в своих покоях и не выходил на люди, пока смерть не прекратила его унылое существование (684 г.)
Так Абдулла, сын Зобейра из Мекки, остался единственным халифом, однако жители Дамаска не признавали его.
Они решили остаться верными семейству Абу Суфьяна, Омейядов. В поисках кандидата, они не нашли никого лучше Мервана, сына Хакима, в то время жившего в Медине, который, несмотря на преклонные годы, был крепок и полон сил. Он отличился, будучи секретарем Усмана, был хорошо осведомлен об особенностях и задачах этой должности, к которой — что греха таить — нескрываемо стремился. А тем временем наместник Басры, виновник убиения Хусейна, уже успел провозгласить себя халифом, но долго находиться на этой должности ему было не суждено. Жители Куфы воспротивились этому назначению и стали подстрекать народ Басры к восстанию. Пришлось новоявленному халифу в женском платье с позором бежать, и тогда Басра на время объединилась со всей Аравией, Хорасаном, Ираком и Египтом в поддержке Абдуллы. Мерван не прожил и года, и за столь короткий срок халифата ему не удалось насладиться ни одним мгновением покоя. Он умер в месяце Рамадан 684 года.
Все те же «пуритане», известные как хариджиты, те самые, что на поле под Суффином потребовали утверждения теократии, вышли из своих убежищ и пошли на Ирак, сея разрушение и смерть повсеместно. В то же самое время у части граждан Куфы, которые сокрушались о собственных деяниях на боле битвы Кербала, возникло неистовое желание отомстить за убийство Хусейна. Выбрав своим вожаком некого Сулеймана, они вышли за городские стены и, послав несколько человек на улицы, заставили их кричать: «Месть за Хусейна! Месть за Хусейна!» Сами же пошли на место гибели Хусейна и совершили моление возле его гробницы, прося о прощении. После этого тысячи людей бросились в овраг, ведший в сторону Дамаска. Они помчались в этом направлении только для того, чтобы наткнуться на посланную им навстречу армию халифа. Значительно превосходя их числом, она изрубила их в куски, несмотря на чудеса отваги, которые люди совершали в безумстве отчаяния. Месть за Хусейна так и не состоялась, но тут же выдвинулся новый герой, ведомый тем искони присущим человечеству чувством, которое заставляет ввязываться в предприятия, в которых заведомо не будет ни успеха, ни награды.
Когда умер Муавия II, его сын, Абд-эль-Мелик, еще не достигший сорока лет, был назначен халифом, несмотря на то, что его отец после отречения согласился с тем, чтобы власть досталась сыну Язида. Абд- эль-Мелик оказался втянутым в войну с последователями Сулеймана, которым в тот момент руководил дерзкий лидер Моктар, который добивался должности лейтенанта (заместителя) при Махди, обещанной ему пророком. Он поддерживал некого Мухаммеда, жившего в Мекке, сына Али от другой жены — не Фатимы. Моктар привык обращаться к своим солдатам в стихах. Он утверждал, что архангел Джабраил являлся ему в виде голубя. Он сражался с Хусейном на равнине Кербала.
Говаривали, что этот кровожадный военачальник казнил 50 тысяч человек, не читая тех, кого он убил в бою. В разгоревшейся битве никто не надеялся на пощаду, и сотня воинов, которые сами были на волосок от гибели, бездумно перебили пленных. Моктар сделался хозяином Куфы и правил в ней железной рукой, предавая смерти всякого, кто не отдавал дань памяти Хусейну. Абдулла послал своего брата Мусаба править в Басру, и Моктар выдвинулся против него с армией из 12 тысяч человек. Битва происходила недалеко от Куфы, и Моктар был вынужден отступить под прикрытие городских стен. С 6 тысячами человек, запертых вместе с ним во дворце, в глухом кольце блокады, оставшись в конце концов без припасов, он предложил сделать вылазку, чтобы прорваться. На это предложение отозвалось только 19 человек, и те, завернувшись в саваны, вырвались наружу и тут же встретили мгновенную смерть.[79] Мусаб вошел и, связав руки оставшимся защитникам, отвел их на рыночную площадь, где перебил всех до единого (687 г.)
Сей благочестивый человек (в мусульманском смысле) теперь, когда враг стал брать верх, обратил ход мыслей к религии и через пустыню направился в Мекку, как простой паломник, совершающий хадж. В награду за заслуги Абдулла отдал ему наместничество в Ираке, и он сделал Басру своей столицей. Абд-эль- Мелик, неизменно раздраженный разделом халифата, строил планы, как бы обмануть Абдуллу и Мусаба, которым не только принадлежала Мекка, но и богатейшая долина, орошаемая Евфратом и Тигром, на которую, как он считал, у него были права, если он действительно халиф. Его сирийские подданные не могли