Согласно завещанию Харуна, Мамун остался править Хорасаном, но как только халифа не стало, визирь отправил большую часть войска в Багдад, поддержать Амина, хотя это открыто противоречило воле Харуна. Мамун остался почти совершенно беспомощным. Харуну была известна неприязнь его арабских подданных к персам и их влиянию, и он опасался, что после его смерти она выйдет наружу. Он знал, что высокое положение Бармакидов укрепляло персидскую партию, и допускал, что устранение этой семьи подействовало бы на арабов благоприятно — они ощутили бы свою значительность в делах страны. Соотношение же не было в их пользу, поэтому план Харуна был рассчитан на достижение стабильности власти в условиях национальной вражды. Он распорядился, чтобы двор Амина находился в Багдаде, а Мамун правил в Мерве, но, чтобы в случае смерти одного из братьев, власть была сосредоточена в руках того, кто останется править. Лучшего способа ускорить раскол, во избежание которого он был задуман, трудно себе представить. Амин, недовольный тем, что у брата были отняты войска, изменил право наследования в пользу своего сына. Он вывесил в Каабе документ, извещавший о расторжении обязательств. Во время публичной молитвы он опустил имя Мамуна, заменив его именем своего сына. И, наконец, он приказал Мамуну сдаться и отказаться от власти в подотчетных ему провинциях.
Тем временем и Мамун не сидел сложа руки: предвидя подобное развитие событий, он постарался сделать все возможное, чтобы привязать своих подданных к себе. Он отменил налоги, заключил мир с бунтовщиками из далеких провинций, которые могли ему угрожать. И он устраивал многочисленные приемы («дурбар», аудиенция), во время которых собственноручно творил суд праведный. Он помнил, насколько население этой провинции было предано Муслиму, и терпеливо ждал шагов со стороны Амина. Братья представляли, на самом деле, два различных народа, составлявших население халифата, так как Амин был сыном женщины из Аравии, а мать Мамуна была персиянка. Обоих направляли наставники, имя которых было Фадхл — один, сын Рабии, возглавлял арабскую фракцию; а другой, сын Сахла, был потомком персидских царей.
Естественно, что Мамун отказался сдать свои провинции, и началась война. Братья вывели свои армии навстречу друг друга, и первое столкновение произошло в районе города Рей, куда выступили войска Амина. Другие армии двигались к Хорасану, не достигая определенных результатов, Багдад был парализован ужасом. Куфа и Басра пришли на помощь, но их войско не было в состоянии сохранить мир. Еще одним источником надежды была Сирия, но Сирия стремилась к собственной независимости, и провозгласила самозваного халифа в Дамаске, который объявил себя правопреемником Али и Муавии. Тем временем армия из Хорасана приближалась к столице под командованием Тахира, высокородного персидского военачальника.
Наконец, показались ворота города. В 812 году на берегах Тигра стояли две армии, богатый город оказался в конце осады, ворота были забаррикадированы — те самые ворота, ради украшения которых были ограблены другие, более древние столицы. Халиф заперся в своем дворце. Неделя за неделей армия персов, окруживших город, подходила ближе, а внутри городских стен нарастал ужас. Прошло 14 месяцев, и Амин сдался. Поступая таким образом, он надеялся спасти свою жизнь, однако его бесславно прикончили.
Военачальник Тахир, захвативший Багдад, был амбидекстром, то есть одинаково хорошо владел обеими руками, но при этом один глаз у него был слеп, по поводу чего некий поэт сложил эпиграмму.
Преждевременно состарившийся, Амин, недостойный занимаемого поста, на котором он пребывал столь короткий срок, умер в возрасте до 30; а брат его Мамун на следующий день был провозглашен на улицах Багдада халифом и Повелителем правоверных. Гражданская война на какое- то время прекратилась.
XXXVIII
Золото и ржавчина
Новый халиф не сразу взвалил на себя бремя власти, поскольку он оказался сам под властью министра, коему был обязан своим возвышением. Фадхл воспитывался в атмосфере поклонения магам до того, как принять ислам. Он был проверенным человеком из окружения Харуна, который выбрал его наставлять Мамуна и заботиться о нем. Близость к семье халифа дала Фадхлу в руки такие возможности, какими он не преминул воспользоваться, и Мамун с готовностью передал под его всевластный контроль все дела в государстве, полностью положившись на мудрость своего министра. Он был известен как «мастер пера и меча», и ему принадлежала такая власть, о какой до него не мечтал ни один царедворец. При нем персидское влияние возросло до высот недосягаемых. Брат Фадхла сделался наместником Ирака. Тахир, захвативший Багдад, — наместником Сирии. И земли, лежавшие севернее от нее, со столицей в Дамаске, также были доверены иностранцу, выходцу из одних с ними краев. Результатом было всеобщее недовольство в стране.
В 814 году Алиды, которых хлебом не корми дай взбунтоваться, набрали громадную силу и одержали верх над войсками халифа близ Куфы. Послана была другая армия, которая тоже была разбита, а мятежники заняли Басру. Но тут их предводитель внезапно скончался (или был отравлен), и им ничего не оставалось, как сдаться. Десять месяцев спустя после этого первого проявления недовольства все до единого города Ирака подтвердили свою преданность халифу.
Прямой виновник этого «завоевания», Хартама, полководец выдающихся заслуг, был вознагражден в обычной для его повелителя манере: он был брошен в темницу, из которой вышел лишь для того, чтобы взойти на эшафот (в 816 г.).
В Багдаде воцарилась полная анархия, улицы кишели ворами и бандитами, которым хватало наглости умыкать женщин и детей среди бела дня. Они подвергали разграблению любое жилище, ни в чем себе не отказывая. Они объединялись в могущественные шайки, державшие и пригороды в страхе. Доблестные граждане города, вооруженные одним только Кораном, находили в себе силы противостоять этому беззаконию. Они призывали во имя Аллаха и его пророка положить конец злодеяниям. Но странное дело: как только призывы возымели действие и порядок начал восстанавливаться, новый приступ Алидских выступлений потряс одновременно Ирак и Йемен и местность в сердце Аравии, близ ее священных городов.
Растерянный халиф беспомощно озирался, ища хоть какого-нибудь средства положить конец беспрестанным мятежам, подогреваемым потомками Али, и уже в отчаянии собирался идти на уступки ради мира. Он вызвал к себе в Мерв, в 817 году, одного из правнуков Али, — Али ибн Муса ар-Рида, рожденного при халифе Мехди, известного своей образованностью, благочестием, умеренностью, которому сосватал дочь. Он обещал ему и свой трон после смерти, выпустил монету в его честь, сменил черный цвет одежды племени Аббас на зеленый цвет потомков пророка. И он разослал письма с требованием, чтобы все
