Они должны были увидеть его, потому что свет от костра к тому времени стал таким тусклым, что почти не достигал ближайших деревьев. Однако Алек не мог обнаружить слабого, дрожащего луча среди молчаливой группы эвкалиптов.
— Почему они выключили фонарик? — с тревогой спросил он.
— Может быть, он вне досягаемости? — предположила Линда. — Может быть, они нас не слышат, а мы их не видим…
— Ш-ш-ш! — Алек немного опустил стекло. — Тише!
— Я что-то слышу, — неожиданно прозвучал дрожащий голос Питера. — А вы слышите?
Донёсся тихий свист, который постепенно становился всё громче. Жуткий, глухой свист. Свист, который то усиливался, то слабел, но так и не исчезал полностью.
— Это ветер, — объявил Ноэл.
— Но папа… — На этот раз Алек расслышал в голосе Питера сдавленные рыдания. — Папа, ветки не двигаются! Ничто не двигается!
Алек сглотнул. Мальчик был прав. Каждый листок, освещённый красноватым пламенем, неподвижно висел на ветке. Каждая травинка отбрасывала остроконечную тень на землю, замерев, словно часовой на посту.
А свист продолжал звучать, увеличиваясь в громкости и интенсивности, словно ветер со скоростью семьдесят километров в час дул через замочную скважину.
Рядом с Алеком сжалась в плотный комок Луиз. Он чувствовал, как она дрожала. Сам он потел, хотя с наступлением ночи температура воздуха резко упала.
— Это происходит, — выдохнул он. — Это снова происходит. — Он прижался носом к стеклу, но почти ничего не увидел, потому что костёр находился с другой стороны машины. Впереди что-то пошевелилось… но нет, это всего лишь дым. Он быстро растворился в воздухе. Алек наклонился вперёд, всматриваясь через плечо Ноэла в ветровое стекло. Но стекло было таким грязным, так сильно запачканным грязью и раздавленными мухами, что почти ничего нельзя было разобрать. Он смутно различал стволы деревьев, кусты, камни. Всё было абсолютно неподвижным.
От резкого, нарастающего свиста у него звенело в ушах.
— Что происходит? — воскликнула Линда. — Что это?
Алек понял. Это было предупреждение. Как сбитые животные и как рой мух, этот звук был сигналом. Он почувствовал это интуицией, а интуиция ещё никогда не подводила его, даже когда он не обращал на неё внимания.
И его интуиция говорила ему, что нужно убираться отсюда.
— Поехали! — крикнул он, хлопнув по спинке сиденья Ноэла. Реакция Ноэла оказалась настолько быстрой, словно они действовали в едином импульсе; старый «форд» мгновенно ожил. Громко взревел двигатель.
Затем в мгновение ока произошло сразу три события.
Мелькнула вспышка — ослепительная вспышка — беззвучная и осветившая всё вокруг. Она обладала интенсивностью, сиянием и бело-голубым цветом молнии, только возникла без сопровождения дождя или грома.
Образ, который остался запёчатлённым на сетчатке глаза Алека, представлял собой голову и плечи человека, возникшие справа от него, чуть ниже окна Ноэла. Он увидел резко очерченный профиль, согнутую руку, поднятую вверх винтовку, ствол которой был направлен на голову Ноэла. Алек всё ещё пытался осознать увиденное, когда его собственная рука пришла в движение. Он ещё думал: должно быть, этот ублюдок подполз к ним на животе, как змея, и одновременно резко открыл дверь в сторону уже невидимой фигуры, на долю секунды раньше выстрела.
Он почувствовал удар от столкновения двери с телом человека, потом увидел быструю, яркую вспышку и услышал грохот. Раздался пронзительный крик, и посыпался дождь из стекла. Осколки упали на стрелявшего человека, который пытался снова обрести равновесие; Алек видел это, потому что его глаза быстро оправились от ослепительного света. В окружавшем их мраке он различал только смутный силуэт убийцы. Потом он обнаружил раскачивающийся ствол ружья.
Выскочив из машины, он взмахнул топориком. Лезвие попало в цель. Послышался страшный крик, словно сама повреждённая плоть издала его. Ударившись о кость, топорик отскочил в сторону от движения плеча. Алек бросился к ружью. Он чувствовал, что падает, что его сбивает с ног сильный удар противника, но он стремился завладеть ружьём. Он схватил его. Он тянул оружие к себе. Что-то врезалось ему в подбородок, но он не отпускал его. От удара он покатился по земле. Раздался оглушительный взрыв. Казалось, что время на мгновение остановилось. От грохота у Алека из головы исчезли все мысли; ему понадобилось несколько секунд, чтобы снова прийти в себя. Его противник тоже застыл от шока. Ружьё. Оно выстрелило. Оно выстрелило в шестой раз. Алек узнал на ощупь гладкую поверхность приклада, когда оружие резко вырвали у него из рук.
Он увидел ствол, качнувшийся в его сторону, услышал щелчок взвода спускового крючка, почувствовал запах керосина. На него нахлынула целая лавина ощущений; его руки взметнулись, чтобы отвести от себя ствол ружья. Резкая боль пронзила запястье и распространилась по всей руке. Но тут он услышал чьи-то крики. Он откатился в сторону от человека с ружьём, который к кому-то подкрадывался, который в кого-то целился в кого?
В Ноэла?
Это мог быть только Ноэл. Алек заметил блеск стёкол его очков. Чётко выделяясь на фоне красноватого света угасавшего костра, Ноэл пригнулся, чтобы уклониться от удара винтовкой, которая описала неровную дугу в воздухе. Потом она упала на землю, подскочила и замерла без движения. Ноэл что-то швырнул в ответ — пустую бутылку — но она не попала в убегавшего убийцу, отскочив от ствола дерева.
Ноэл. Всё-таки жив. Должно быть, первый выстрел не попал в цель.
К тому времени Алек снова поднялся на ноги, застонав от боли в запястье и колене. Он увидел, как человек скрылся за автомобилем, и за мгновение до этого его худощавая фигура осветилась пламенем костра Джон Карр. Вне всякого сомнения, это был он. Одна рука вяло висело у него вдоль туловища.
—
Но Линда оказалась рядом с Джоном раньше него. Она выскочила с другой стороны машины, застав его врасплох своим появлением.
Алеку показалось, будто всё остальное произошло в замедленной съемке — что выплеснувшаяся жидкость двигалась так медленно, что каждая капля плыла по воздуху, словно мыльный пузырь. Казалось, прошла вечность, прежде чем керосин вылился на голову и плечи Джона Карра. Алек знал, что это был керосин, потому что ему хватило времени заметить стальной блеск предмета в руке Линды; узнать форму консервной банки; почувствовать резкий, прилипчивый запах. И все сомнения, которые у него были на этот счёт, разом исчезли, когда Джон Карр, отшатнувшийся в сторону из-за этой неожиданной атаки, споткнулся и упал в костёр.
Огонь поглотил его.
Взметнувшиеся языки синего, жёлтого и красного пламени сомкнулись над ним, словно волны. Алек мог поклясться, что на мгновение огонь целиком поглотил Джона Карра. Потом показались почерневшие руки, и пылающее тело медленно вышло из огня, забрав с собой его б
Порыв ветра, сильный и направленный, словно луч лазера, вырвал одеяло у Ноэла из рук и отбросил его с резким и яростным рёвом на верхние ветки ближайшего дерева.
Алек не чувствовал на своём лице даже слабого дуновения.
Ноэл отступил назад. Ему пришлось это сделать, потому что странный ветер гнал языки пламени в его
