остановился. Лейтенант поняла почему: она здесь старший по званию офицер, лидер. Ей предстоит брать ответственность на себя, этого от нее ждали, а она… она чувствовала только отвращение и панику.
Макартур, уже переодевшийся в сухое, растолкал зрителей и взял в руки пилу. — Я готов. Скажи, когда. Они начали через полчаса. Татум пришел в сознание и даже под воздействием наркотиков не терял ясности мышления. Ли распоряжалась, Честен, Джонс и Шэннон пытались удержать мечущегося матроса, Доусон закрыла руками его лицо. Основное испытание выпало на долю Макартура — бледный и молчаливый, он орудовал пилой, закусив губу. Рядом стояла Буккари. Решительность и мужество капрала придали ей сил, и теперь она держала над огнем раскаленную сковороду, то и дело вытирая струящийся по лицу и шее пот. Жуткий скрежет пилы, мучительные стоны Татума, рев пламени — все это слилось для нее в адскую какофонию. Буккари казалось, что операция никогда не закончится, что она обречена до самой смерти слышать этот скрежет зубов и треск кости. Наконец отпиленная рука упала, и Ли протерла рану антисептиком. Буккари, обернув сковороду, чтобы не обжечься, прижала раскаленный металл к пульсирующему обрубку. Татум впился зубами в платок, охнул и потерял сознание, все отвернулись. Запах горелого мяса заполнил домик.
Метель утихла через два дня. Яркие, но холодные лучи утреннего солнца пробились через щели в крыше и стене, подстегнув несчастных узников на неслыханно ранний подъем. Некоторые даже осмелились выбраться наружу, чтобы взглянуть на мир, который вновь обрел горизонты.
Холодно! Прикрыв лица и натянув перчатки, матросы и члены экипажа выбирались из-под белого одеяла зимы. Почти все оказалось под снегом. На фоне безбрежной девственной равнины деревья казались пигмеями. Стоя у своих жилищ, люди с волнением смотрели на заваленное снегом озеро: теплые источники дышали, выпуская в неподвижный воздух клубы пара. Вдали медленно брели две фигурки, соединенные с лагерем тонкой цепочкой следов.
— А что я мог сделать, Ганнер? — развел руками Шэннон. — Ее же не остановишь, да я и не хотел. Нельзя же все время сидеть под крышей. От этого никуда не денешься.
— Мог бы послать с ними пару мужчин, — укоризненно сказал Уилсон.
— Эти двое бегают быстрее любого из нас, — ответил Шэннон. — Пошли я кого-нибудь, они бы только их задерживали. А те твари при хорошей видимости не так уж опасны. Вооружение примитивное.
Вооружение, боеприпасы… Сержант нахмурился — всего в обрез. Нет, об этом лучше не думать. Никто им здесь не поможет. Он отвернулся, взгляд его скользнул по бескрайней белизне плато, туда, где высились пики. Укрытые снегом, они казались не столь крутыми и опасными, скорее — величественными и грозными. Глядя на них, Шэннон испытывал незнакомое ему ранее чувство трепетного уважения и умиротворения.
— А что сказал командор? — не отступал Уилсон.
— Да что он может сказать? — ответил сержант. — На обед, если будешь готовить что-то из тех мерзостей, не прихвати по ошибке Рено.
— Не смешно, — нахмурился Уилсон. Они притопывали на месте, чтобы не замерзнуть окончательно. И Уилсон, и сержант были вооружены.
— Давай выйдем к озеру, — предложил Шэннон. — Может, раздобудем что-нибудь для желудка.
— Как Татум?
— Он не жалуется. Крепкий парень, — Шэннон толкнул товарища в бок. — А как Голдберг?
— Все в порядке. Я боялся, что несчастье с Татумом отразится на ней, ну, ты знаешь. Так вот, эффект прямо противоположный: она закалилась.
— Непросто будет родить ребенка в таких условиях, так что характер ей потребуется.
— Да и малышу тоже.
Некоторое время они молча спускались к озеру.
— Ты знаешь, Нэнси тоже беременна, — глядя в сторону, сказал Шэннон.
Уилсон задумчиво посмотрел на него.
— У тебя уже есть дети, Сарж?
— Да у меня и щенка никогда не было.
— Так вы думаете, что они нас примут, да, лейтенант? — спросил Макартур.
— А мы не дадим им другого выбора, — отдуваясь, пробормотала Буккари и поправила лямку. Оба несли по солидной вязанке хвороста.
Уже стемнело, и усталость давала о себе знать. Еще бы, целый день по свежему неутоптанному снегу. Буккари едва тащилась вслед за Макартуром, тяжело переставляя снегоступы. Хорошо, что он идет впереди и не видит ее походки. Холодно было даже разговаривать.
В серой мгле что-то мелькнуло.
Макартур остановился, вглядываясь в сумерки. Большая луна — сейчас всего лишь полумесяц, зацепившийся за вершины гор, — служила плохим помощником.
— Видел? — шепотом спросила она, проверяя тыл.
— Хорошо, — ответил Макартур. — А то я уже боялся напугать тебя.
— Действуем по плану?
— Да. Как только совсем стемнеет, разведем огонь.
— Чего тянуть, уже темно, — ответила Буккари, снимая с плеча карабин.
— Поосторожней с этим, — предупредил ее Макартур. — Ты слишком волнуешься.
— Нисколько не волнуюсь, — фыркнула она. — Меня обучали этому в академии.
— А ты когда-нибудь стреляла по движущейся цели? — спросил он.
Буккари покачала головой.
— Черт, ну и холод.
Отраженный свет луны позволял рассмотреть черную цепочку следов на отливающем синевой снегу.
— Я стреляю первым, — продолжал Макартур, глядя за спину Буккари. — Винтовка может наделать такого… В общем, пули зря тратить не будем. Если уж придется стрелять, то обязательно целься, а не пали наугад.
— Мак! — воскликнула Буккари.
Во тьме сверкнули желтые клыки и горчичного цвета глаза — глухое рычание прорезало воздух. Макартур вскинул руки и нырнул в сторону. Первый зверь ударил его в плечо — капрал отлетел в снег — страшные челюсти сомкнулись, но вместо теплого, мягкого мяса встретили сухое, пресное дерево. Буккари не успела подумать о чем-либо — вторая захлебывающаяся в рыке тварь прыгнула в сторону белого пятна, каким ей показалось лицо капрала. Сухо треснул выстрел, зверя подбросило, и он рухнул на снег вздрагивающей, скулящей кучей. Остатки стаи рассеялись в ночи.
Буккари обернулась, чтобы помочь Макартуру. Косматый хищник прижал его к земле и рвал когтями куртку. Капрал, защищая лицо, пытался подняться. Винтовка все еще болталась у него за спиной. Лейтенант никак не могла найти удобную для выстрела позицию. Положение спас сам Макартур, сумевший все же вытащить из-за пояса пистолет. Три приглушенных хлопка, и чудовище дернулось и свалилось на снег. Хвост его два раза ударил землю и съежился.
Макартур сбросил вязанку и кое-как поднялся, все еще дрожа, с винтовкой в одной руке и дымящимся пистолетом в другой. Внимание его привлек второй зверь. Капрал подошел к нему и, выругавшись, опустил на череп животного тяжелый приклад. Белый мех окрасила кровь, рычание перешло в вой, а потом наступила тишина.
— Ты как? — едва сумела выдохнуть Буккари, не осмеливаясь отвести взгляд от саблезубого монстра, лежащего у ее ног. Было уже совсем темно. Кроме силуэта Макартура, она ничего не видела.
— Нормально. Несколько царапин. Ну что, пора разводить костер?
— Стражи сообщают о длинноногих, — доложил Крааг. — Они слышали гром волшебной палки.
Браан задумчиво кивнул. Обитатели скал сгрудились у входа в его жилище. Подтянувшийся воин Браппа стоял у ярко пылающего камина в большой комнате, прислушиваясь к новостям. Из соседней спальни доносился негромкий шорох — там играли мать с малышом.
— И что ты обо всем этом думаешь, друг мой? — спросил Браан.
