по тому, что малютки неистово трясли острыми клювами, пытаясь избавиться от налипших клочков белой шерсти, до сих пор им удалось разве что содрать несколько лоскутков со скафандра Мэйзы.
Все это Тед увидел за долю секунды – и так же мгновенно начал действовать. Выхватив Д-пистолет, он одним ударом смертоносного луча начисто снес голову ящеру, поймал в объятья выпавшую из пасти чудища Мэйзу и сам был сбит с ног пролетевшей со свистом башкой твари. Обезглавленное тело ящера зашаталось, перевалило через край впадины и с грохотом рухнуло к подножию сталагмита. Тед, почти оглушенный ударом гигантской головы, тем не менее быстро расправился с отвратительными детенышами и лишь тогда взглянул на девушку, лежавшую у него на коленях.
Глаза ее были закрыты, голова безвольно свесилась, уткнувшись в прозрачный шлем. Тед поспешно откинул щиток, потер ее лоб и щеки, подул на веки, и ресницы Мэйзы слабо затрепетали, показывая, что она приходит в себя.
– Тед… Тед Дастин… – пробормотала она, теснее прижимаясь к нему.
Тед сжимал ее в объятьях, и сердце его билось так сильно, что это никак нельзя было объяснить только недавними физическими усилиями. Затем девушка открыла большие голубые глаза, заглянула ему в лицо и сказала:
– Кари на Улту.
Видимо, это означало: «Идем на Улту», – но у Теда не хватало слов, чтобы спросить о направлении, и он попытался выразить вопрос знаками.
Девушка села, поглядела на прибор у себя на запястье и указала в сторону, куда они шли до того, как ее унес крылатый ящер.
– Улту.
Без единого слова Тед поднялся, все еще держа ее в своих объятиях, подошел к краю сталагмита и шагнул вниз, приземлившись у подножия сорокафутового гиганта с такой же легкостью, с какой на Земле спрыгнул бы с семифутовой высоты.
Мэйза испуганно вскрикнула, но испуг сменился восторгом и удивлением, когда они приземлились целыми и невредимыми. Затем она знаком попросила, чтобы Тед поставил ее на ноги.
Тед бережно опустил ее, и вместе они двинулись вперед в темноте, которая становилась все гуще, – правда, идти теперь было легко, потому что фонарь Мэйзы освещал им дорогу, и в свете фонаря белые колонны сталагмитов выглядели особенно странно и жутковато.
Много миль прошли они во тьме – такой плотной, что ее можно было резать ножом. Видна была лишь часть дороги, освещаемая фонарем. Затем непроглядный мрак понемногу рассеяло слабое фосфоресцирующее свечение, и редкие пучки светящейся растительности постепенно перешли в могучую сумятицу лунных дебрей, которые уже не нуждались в постороннем освещении.
Но прежде чем путники углубились в джунгли, Тед вынул из кобуры один из своих пистолетов, протянул его девушке и показал, как надо стрелять, нажимая на спуск. Мэйза испытала новое оружие на рощице светящихся грибов, затем на мелком летающем ящере, и Тед с радостью отметил, что стрелок она превосходный – несомненно, благодаря опыту обращения с излучателем.
Потом Мэйза погасила фонарь, и вместе они погрузились в бурное смешение звуков и цветов, необычных запахов и еще более необычных зрелищ, которое представлял собой подземный лес Луны.
Они шли по джунглям больше часа, и на этот раз обошлось без неприятных приключений. Вскоре они вышли на берег быстрой реки шириной футов в шестьдесят.
Мэйза вынула из кармана своего скафандра небольшую чашку, наполнила ее водой из реки и протянула Теду, но он галантно отказался, знаками предложив ей пить первой. Мэйза так и сделала, отпивая воду мелкими глоточками, словно это был последний бокал некоего драгоценного вина старинного и редкого урожая. Тед между тем набрал воды во фляжку и сделал большой глоток. Вода имела легкий щелочной привкус, но была вполне пригодна для питья.
Осушив чашку, Мэйза расстегнула два клапана, прикреплявшие к вороту скафандра ее прозрачный шлем. Она сняла шлем, уселась на плоскую шляпку невысокой поганки и принялась внимательно рассматривать тончайшие проволочки на гребне шлема – антенны радиопередатчика. Девушка долго возилась со смятыми в лепешку антеннами, озадаченно морщила белоснежный лоб, но наконец сдалась и досадливо пожала плечами.
Тогда Тед, который пристально наблюдал за ней, взял из ее рук шлем и сам осмотрел поврежденный передатчик. Его познания в области радиотехники вкупе с необыкновенным изобретательским чутьем оказались настолько кстати, что очень скоро он отыскал источник повреждения.
Достав походный набор инструментов, Тед принялся за работу, а его спутница между тем собрала поблизости опавшие листья и сухие сучья и подожгла их тонким алым лучиком из своей зажигалки. Затем, вынув из ножен охотничий нож Теда, Мэйза срезала несколько ломтей с грушевидного гриба, который рос у самой воды. Нанизав ломти на зеленый прутик, она поджарила их над огнем.
К тому времени, когда Тед закончил возиться с радиопередатчиком, Мэйза выстелила шляпку поганки широкими листьями вместо скатерти и на этом импровизированном столе разложила аппетитно поджаренные ломтики и какие-то небольшие плоды, которые в изобилии росли вокруг.
Вернув девушке шлем, Тед, как мог, выразил свое восхищение ее сноровкой – выразил тем, что уселся напротив нее и усердно принялся за трапезу. Жареный гриб оказался необыкновенно вкусным, а незнакомые плоды были очень даже съедобны.
Когда с едой было покончено, Мэйза нажала кнопку своего передатчика, ей немедленно ответили, и несколько минут она говорила с невидимым собеседником. Тед, конечно, ни слова не понял из этого разговора, но, когда Мэйза глянула на свой наручный компас, догадался, что она сообщает их местонахождение. Закончив беседу, девушка отошла к деревьям с длинными плакучими ветвями, под которыми густо рос мох. Улегшись на этот ковер, она знаком пригласила Теда последовать ее примеру и поспать.
Но землянин, как он ни устал, не мог и глаз сомкнуть в таком незнакомом и опасном месте. Он присел на мох рядом с девушкой, вынул из кобуры пистолет и похлопал по нему, давая понять, что будет охранять сон своей спутницы. Не протестуя, Мэйза закрыла глаза, и скоро ее небольшая, красиво очерченная грудь стала мерно вздыматься и опускаться – девушка заснула.
Несколько часов Тед развлекался тем, что наблюдал за разнообразными обитателями подземного леса.
