Маккласки, японцам практически нечего было противопоставить им, кроме зенитного огня, «Хирю» получил четыре прямых попадания в зоне мостика. Вся палуба бака была опустошена, корабль полностью потерял управление и превратился в бушующее море огня. Подобно своим спутникам, он был обречен, но затонул лишь на рассвете.
За ночь намерения адмирала Ямамото изменились. Он двигался на восток, еще надеясь на ночную битву, но по мере того, как мимо неслись созвездия, а разведка уточняла подробности ситуации, становилось все более вероятным, что вместо ночной битвы на суше на рассвете он получит атаку тех же пикирующих бомбардировщиков, которые погубили четыре его прекрасных авианосца. Но сообщений о столкновении не поступало, американцы, по-видимому, удалялись на восток. Это была истинная правда; у Спруэнса не было намерения вступать с японцами в ночной бой, так как в темноте от его авианосцев было мало толку. Не желая допустить высадку японского десанта, в полночь он снова повернул на запад. У американцев еще оставались два действующих авианосца; легкие авианосцы Ямамото не смогут вовремя добраться до места, а учитывая потери, понесенные японскими воздушными группами на Алеутских островах, им не выстоять против «Энтерпрайза» и «Хорнета», даже если «Иоркаун» будет ни на что не годен, как сообщали летчики. В два часа ночи Ямамото просигналил мощной эскадре из четырех новых тяжелых крейсеров, с которых должна была осуществляться ночная бомбардировка Мидуэя, об изменении планов; в 2.53 сам повернул на запад, отказавшись от мысли захватить атолл. Следующим утром он с бледным лицом и пристальным взором сидел на переднем мостике крупнейшего в мире линкора и неторопливо ел рис. Мало кому доводилось всего за одни сутки упасть с таких высот.
Но Ямамото еще не решил все вопросы со Спруэнсом. Когда эскадра тяжелых крейсеров начала ночной отход, ее заметили на американской подводной лодке, которая и сама была замечена японцами. Адмирал отдал приказ на корабли резко изменить курс, но «Могами», последний в строю, не успел вовремя получить сигнал. Он врезался в корму шедшего впереди крейсера «Микума» и получил пробоину в носовой части. Он не мог развить скорость больше 16 узлов, и рассвет 5 июня застал «Могами» спешащим на запад в компании поврежденного «Микумы» и двух эсминцев; они оказались далеко на юге от основного корпуса Ямамото, собравшего все оставшиеся корабли. Патрульный самолет заметил два крейсера; с Мидуэя взлетели несколько «В-17», но ничего не добились, потому что не смогли обнаружить корабли. На Мидуэе оставались шесть военно-морских самолетов; они тоже получили приказ вылететь, заметили нефтяное пятно на поверхности моря и бросились в атаку. Единственное, что они могли пустить в ход, – это планирующие бомбы. На них обрушился яростный зенитный огонь, затруднивший их действия и мешавший прицеливанию. Но когда самолет капитана Ричарда Э. Флеминга получил тяжелые повреждения, он упал на четвертую башенную палубу «Микумы» и нанес крейсеру тяжелый урон: по воздухозаборникам огонь перешел в машинное отделение правого борта, там произошло возгорание и взрыв испарений, от чего погибли все находившиеся там люди и встали двигатели. Оба крейсера были выведены из строя.
Спруэнс в атаке не участвовал. На рассвете 5 июня он еще не был уверен в гибели «Хирю». Последние сообщения с патрульных самолетов указывали на то, что японский авианосец по-прежнему держится на плаву. Стоял густой туман; уже наступил полдень, когда появилась возможность запустить пятьдесят самолетов, но найти им удалось лишь один эсминец, отправленный адмиралом Нагумо, чтобы подобрать спасшихся с авианосца «Хирю». Американцы атаковали эсминец, но им не повезло: эсминец сбил один самолет, а сам не пострадал.
Основные японские силы уже находились вне зоны досягаемости, в отличие от поврежденных крейсеров, и Спруэнс всю ночь не отставал от них. Перед рассветом начался первый из трех ударов. У крейсеров не было другой защиты, кроме мощных зенитных орудий, и им крепко досталось от самолетов. В башенную палубу «Могами» попала бомба, перебив всех оказавшихся поблизости, а в результате другого попадания были блокированы выходы из машинного отделения, в котором погибли девяносто человек. В «Микуму» попали шесть тяжелых бомб, по всему кораблю вспыхнули пожары, начали взрываться находившиеся на борту торпеды и артпогреб. Около полудня «Микума» затонул; большинство уцелевших погибли от другой бомбы, ударившей в палубу. «Могами» спасся, но получил такие повреждения, что еще два года не мог встать в строй.
Такова была битва при Мидуэе. Спруэнс подошел очень близко к Уэйку и самолетам берегового базирования и повернул обратно.
VI
Битва у атолла Мидуэй получила более детальный анализ, чем любое другое морское сражение, кроме Ютландского. И не без оснований: это было одно из двух морских сражений в истории Америки, в которых заметно превосходящие силы противника потерпели сокрушительное поражение. (Вторым было сражение на озере Шамплен.) Нетрудно перечислить все ошибки Ямамото. Он был величайшим поборником авиации на японском военном флоте, который подготовил нападение на Перл-Харбор как операцию военно-морской авиации. Но в данном случае он отдал авианосцам второстепенную роль и попытался выжать все возможное из своего боевого порядка. Тяжелых кораблей было мало, чтобы предоставить артиллерийское прикрытие для авианосцев. Необходимо помнить, что во все остальные годы войны ни один авианосец в сопровождении линкора не затонул.
Конечно, не вина Ямамото, что американцы раскрыли японский шифр. Он виноват в том, что не предусмотрел возможности прибытия нескольких американских авианосцев в район действий. Его вина усугубляется тем, что на этот случай не было принято никаких мер предосторожности. Подводные лодки могут оказаться полезны в деле разведки, но и они, как показывает опыт, небезупречны: зона их наблюдения ограниченна, кроме того, им приходится уходить под воду в тот момент, когда важнее всего наблюдать. Когда потерпела неудачу воздушная разведка над французским Фрегатным рифом, Ямамото должен был понять, что у него нет сведений о передвижениях американцев на большой территории Тихого океана, а туда входила зона, которая имела для него первостепенное значение.
По этому пункту часть вины лежит и на адмирале Нагумо. Он поднял в воздух мало поисковых самолетов, которые искали недостаточно далеко. Японские источники главным образом винят доктрину, которая требовала, чтобы максимум самолетов участвовали в атаке, а не в поисках; а также самоуверенность, заставившую надеяться на легкую победу, поскольку до того момента успех сопутствовал японцам во всех их кампаниях. Даже битва в Коралловом море не поколебала их безмятежности; узнав о двух потопленных американских авианосцах, штаб Объединенного флота счел это своей победой. Адмирал Иноуе, отдавший приказ об отходе, получил взбучку за то, что не продолжил преследование.
Японцы позволили застать себя врасплох, поскольку чувствовали себя слишком сильными для этого. Но не бывает худа без добра; в данном случае «добро» американской победы заключается не только в успехе шифровальщиков, но в быстроте и тщательности, с которой была применена полученная информация. Возможно, до Перл-Харбора на американских военных советах тоже царила безмятежная уверенность. Но ее и след простыл, когда рабочие ремонтировали «Иорктаун» в течение сорока восьми часов непрерывной работы, или когда Нимиц отправлял на Мидуэй все возможные подкрепления, или когда американские самолеты упорно продолжали искать противника. Уже после того, как японские авианосцы получили смертельные повреждения, американские летчики весь день с рассвета провели в полетах и боях, поисковый отряд, установивший местонахождение «Хирю», содержал большее количество самолетов и покрыл большую площадь, чем поисковый отряд Нагумо, оправленный на рассвете, когда японцы не имели никакой информации.
Иными словами, американцы старались изо всех сил, а японцы были слишком уверены в своих. На первый взгляд кажется, что есть элемент везения в одновременном прибытии к японскому флоту пикирующих бомбардировщиков в тот момент, когда их атаке суждено было стать роковой. Но везение не объясняет того факта, что Спруэнс очистил свои палубы, ожидая возвращения ударных мидуэйских сил. Скорее было невезение, когда американским торпедным самолетам пришлось отправиться в мясорубку без истребительного прикрытия и координации с бомбардировщиками. Кроме того, в исходно неблагоприятных обстоятельствах превосходную роль сыграли планирование и тактика. Позже в ходе войны удача порой оказывалась на стороне американцев, например, когда единственная торпеда потопила гигантский авианосец «Тайхо» в Филиппинском море; но мидуэйская операция не полагалась на такие неверные основания.
Победа американцев сокрушила Японию, как указывает название повествующей о
