Эта речь оказала ошеломляющее действие на ряды Сражающихся Травеков. И когда Грендон сел на свое место, последовала не овация, а зловещая тишина. Грендон уже решил было отказаться от претензий на роль вождя, когда внезапно встал Бордин, охваченный волнением.
– Сограждане, исполнилось пророчество. Некогда я познакомился с оказавшимся в наших краях мудрым пророком из далекого края Олба. И в то трудное для нас время он сказал: «Возвращайся к своим людям и ободри их, сообщив, что скоро их царственный вождь будет с ними. Он будет молод и силен, искусно будет владеть скарбо, но прежде всего он потребует себе меч. Обликом он будет напоминать принца Укспо, который в это же время окажется в путешествии в другом мире. И если вы отвергнете этого незнакомца, то больше его не увидите. Если же признаете, то он приведет вас к победе».
Краткое мгновение благоговейной тишины встретило окончание речи Бордина. А затем, словно по сигналу, взлетели в воздух тысячи скарбо, и загремел клич:
– Да здравствует Грендон с Терры, принц Укспо! Когда схлынула эта волна эмоций, сквозь толпу пробился оруженосец, держа перед собой розовую подушку, на которой лежал странный на взгляд любого заровианца предмет вооружения. Подушку он положил перед Грендоном.
Грендон вытащил меч из ножен и поднял над головой.
– Вот меч, о котором говорилось в предсказании. И он, вместе с жизнью моей, ляжет в залог дела освобождения Укспо.
Грендон даже в своем взволнованном состоянии не мог не подивиться умному замыслу Ворна Вангала, так организовавшего предсказание. Но тут в толпу ворвался гонец.
– Рибонийцы! – выдохнул он. – Идет их великая армия. И ведет ее сама принцесса! Мы зажаты с трех сторон!
В это время со всех сторон начали прибывать гонцы с известиями о могучей армии, окружающей лагерь.
Грендон организовал отход своих людей на севере, в единственном оставшемся открытым направлении. Он убедил их двигаться на максимальной скорости, иначе смыкание вражеских флангов впереди означало бы верное поражение.
Они едва успели проскользнуть между смыкающимися флангами неприятеля, понеся тяжелые потери под огнем тор-ков. И все равно до безопасности было далеко, поскольку рибонийцы тут же организовали быстрое преследование.
Грендон посовещался с Бордином, и они решили двинуться к узкому горному перевалу милях в четырех отсюда, за которым открывалась долина.
После двухчасового отступления со сражениями на ходу они наконец добрались до своей цели, понеся существенные потери. И тут же столкнулись с военным гением принцессы Вернии – она ожидала их отхода именно в эту сторону, и на перевале уже засели ее солдаты.
Войско Укспо оказалось в ловушке, выскочить из которой, судя по всему, было невозможно. Путь через перевал был закрыт напрочь, ибо узость его позволяла даже горстке людей оборонять его хоть вечность. По обе стороны перевала вставали такие отвесные стены, что вскарабкаться по ним не смог бы и человек, обладающий ловкостью обезьяны, не говоря уж об армии в восемь или девять тысяч человек.
Грендон шел в первых рядах, криками ободряя своих воинов и так искусно орудуя мечом, что рибонийцы иногда даже откатывались, вслух выражая изумление перед его доблестью. Однако же Травеки вели битву, обреченную на поражение. Их численность уже сократилась до пяти тысяч человек.
В эту минуту в действие вступила сила, на которую не рассчитывала ни одна из сражающихся сторон. Внезапно над вершинами деревьев, среди серебристой влажной дымки, постоянно присутствующей в атмосфере Заровии, появились темные тучи, быстро приближаясь.
Грендон рассчитывал на ливень, но то, что вдруг обрушилось на них с яростью стихии, оказалось для него полной неожиданностью. Первый же налет дождевых струй тут же погрузил все в чернильную тьму, разрезаемую сверканьем молний. Непрерывно гремел гром, эхом раскатываясь по горам, и сражаться, ничего не видя и не слыша, стало чрезвычайно трудно.
У Грендона появилась возможность спасти остатки своей маленькой армии, и он не стал медлить. Он подозвал к себе Бордина.
– Надо немедленно же разделить людей на небольшие отряды, человек по двадцать в каждом, – сказал он. – Посреди этой бури небольшие группы могут проскользнуть, избежав столкновения с противником. Ночью все эти отряды позаботятся сами о себе, а завтра мы объединимся. Местом сбора назначаю подножие той сдвоенной вершины, что отмечает самую северную оконечность долины.
Бордин поспешил передать приказ, а Грендон вновь устремился в первые ряды своих бойцов, неутомимо прокладывая дорогу вперед.
Прошло какое-то время, прежде чем он сообразил, что рядом с ним нет никого из товарищей. А затем сверкнула молния, и в ее кратком ослепляющем свете он обнаружил, что полностью окружен врагами. Мгновенно оценив его незавидное положение, они в последовавшей затем темноте, бросились на него со всех сторон. Но он, быстро оценив ситуацию, развернулся и бесшумно двинулся в противоположном направлении.
Уловка удалась, и вражеские солдаты, принимая его за одного из своих товарищей, перепуганных и сбитых с толку грозой, пробегали мимо. Когда его обогнал последний человек, Грендон опять повернулся и побежал к лесу.
Больше всего его сейчас беспокоила необходимость отыскать верный курс среди обступивших плотных зарослей.
До него донесся звук движения небольшого отряда впереди.
Он решил идти следом, держась по возможности рядом и бесшумно, опасаясь, как бы не нарваться на рибонийцев.
По прошествии некоторого времени он оценил по звукам, что нагоняет впереди идущих. Внезапно лес кончился, и Грендон оказался на плоском песчаном пляже. При вспышке молнии он увидел, что шел вовсе не за отрядом, а за гигантской рептилией, огромной амфибией с телом ящера, головой змеи и длиннющей шеей. Зверь этот, с удивительным для такого тяжеловесного тела проворством в свою очередь преследовал кого-то и почти уже настиг свою добычу.
