— Мне нет никакого дела до твоего самолюбия. Все, что связано с тобой, меня не касается.
Джаред хмыкнул.
— Несмотря на то, что ты предлагаешь мне себя?
— Это ты так считаешь. А я здесь совсем по другой причине.
— Разве это не одно и то же?
— Для меня — нет. — Касси посмотрела на него. — Думаю, и для тебя тоже. Хотя тебе, конечно же, было бы намного приятнее считать, будто я поддалась твоим домоганиям.
— Ошибаешься. Меньше всего меня бы устраивала такая мысль. Я вообще не представляю, что ты способна пойти на какие-либо уступки. — Его взгляд снова задержался на ее сосках, и улыбка приобрела более чувственный оттенок. — И надеюсь, никогда не пойдешь на это.
Горячая волна вновь обожгла грудь Касси, и ей понадобилось сделать над собой усилие, чтобы придать голосу нужную твердость:
— Я пришла, потому что это нужно мне, а не кому-то другому. И, получив от тебя удовлетворение, уйду. Это ничего не изменит во мне. И не будет значить для меня ровным счетом ничего.
Снова гнев исказил его лицо.
— До чего же своеобразное отношение к постельному вопросу у этой женщины.
— Необычно потому, что вы, мужчины, никогда не догадывались об этом. Вы хотели бы, чтобы, уступая вам, мы ощущали себя виноватыми. Ваш мир устроен несправедливо, и я не желаю жить по его правилам. Там мужчины уходят, оставляя женщину с неизбывным чувством вины и растерянности.
— Слышу уроки Лани. Не сомневаюсь, что ты повторяешь ее слова. Мне начинает казаться, что я озабочен твоей девственностью гораздо больше, чем ты сама. И я напрасно терзался угрызениями совести, что нарушу ее.
Касси усмехнулась.
— Потому что ты — человек другого мира. И у тебя свои очень странные представления… — С каждой минутой ей все труднее и труднее становилось говорить. Почему он не замолчит и не приступит к делу?! Все что угодно, только не это стеснение, доходившее до боли в груди. — Чего ты стоишь! Хватит этих разговоров!
— Но мне необходимо понять, почему ты пришла.
— Почему? Ты сам предложил нам воспользоваться друг другом для утоления жажды. Ты сам посоветовал все как следует обдумать. Вот я и сделала выбор.
— Но так быстро… — Джаред посмотрел на ее саронг. — Да еще в столь очаровательном виде. Мне необходимо понять, почему ты решилась сделать мне такой подарок?
— Ты уже не раз слышал, насколько удобнее и привычнее мне в этой одежде.
— Каноа — да. Но не Кассандре Девилл. Каноа может пройтись перед мужчиной в набедренной повязке. И лечь с ним в постель, когда ей вздумается. И я размышляю: не пытаешься ли ты и в самом деле изображать сейчас младшую сестру Лани?
— Я ничего такого и не думала. — Касси повиновалась только внутреннему порыву, надевая саронг. Она не задумалась ни на секунду, когда ее руки потянулись к нему. — И не вижу, почему мне следует оправдываться?
— Каноа не стала бы искать оправданий. Но воспитанница Клары Кидман?
Касси начала понимать, что имеет в виду Джаред. И что ход его размышлений верен. Ей стало не по себе. Ее даже испугало, что он так тонко чувствует и понимает причину совершенно непроизвольных, как ей самой казалось, поступков.
— Ты хочешь меня?
— Господи! Ты еще спрашиваешь! Ничего на свете я не желаю больше, чем тебя.
— Тогда хватит болтовни. Какая разница, к какому выводу ты придешь? Я здесь. И этим объясняется все. Это самое главное.
— Использовать меня, — повторил Джаред. — Но это почему-то тревожит.
— Не придавай такого значения словам, они часто прячут правду. Ты сам предложил так поступать. Я ничего не выдумывала.
— Знаю, — он опустил руки, все еще не позволяя себе прикоснуться к ней. Однако сохранить ясность и трезвость ума в такую минуту довольно трудно. Джаред принужденно рассмеялся. — Боже! Не верю самому себе. Стою здесь и рассуждаю вместо того, чтобы уложить тебя в постель и войти в тебя.
Шагнув к ней, он прикоснулся указательным пальцем к ее губам. Касси обожгло огнем это мягкое прикосновение. Она невольно потянулась к нему.
— Нет, Каноа, — он подступил к ней еще ближе и провел большим пальцем по нижней губе. — Ты сама знаешь, почему пришла сюда.
Касси с беспомощной завороженностью ощущала, как одна за другой горячая волна окатывает ее тело.
— Не думаю, что за этим самым. Он усмехнулся.
— Ты права. Но ведь надо с чего-то начинать. Я никогда не имел дело с девственницами. И это вызывает у меня чувство неуверенности.
Но она этого не замечала. Ореол обволакивал каюту. Его запах, его лицо, страсть, исходившая от его сильного тела, — все пропитало желание. Ее непостижимо влекло к нему. По золотистой коже Касси пробегали вспышки.
Его пальцы слегка коснулись розового соска груди. Касси вздрогнула, мускулы живота непроизвольно напряглись.
— Ты возьмешь меня, а потом встанешь и уйдешь, — пробормотал он.
— Да.
Его рука скользнула к узлу саронга на бедре.
— И это ничего не будет значить для тебя?
— Ничего, — хрипло повторила Касси пересохшими губами.
Саронг соскользнул на пол. Нагая она была прекрасна. Джаред расстегнул рубашку и отбросил ее в Сторону:
— Не надейся на забвение, — запустив пальцы в волосы, он чуть-чуть оттянул ее голову назад. Глаза его сверкали. — Я не хочу остаться ничего не значащим для тебя человеком, черт побери! — И он крепко прижал ее к себе, давая ей почувствовать твердую восставшую плоть. — Хочешь сказать, что это ничто? — В его ладонях утонули прелестные груди Касси.
Молния желания пронзила ее насквозь. Волосы на его груди коснулись ее сосков, и те, моментально затвердев и набухнув, стали особенно чувствительны.
— Ну как? — спросил он. Касси с трудом поняла его вопрос.
— Да. Это… очень приятно… как мне кажется.
— А так? — Он наклонился и коснулся сосков языком.
Касси вскрикнула, и спина ее непроизвольно выгнулась. Выпрямившись, Джаред улыбнулся.
— Лихорадит? Мне кажется, ты с трудом говоришь. — И он приник к соску, слегка втягивая его губами.
Огонь, вожделение, нетерпение, боль, как странно, что все эти чувства сошлись в одно — скорее возьми меня, войди в меня. Руки Касси скользнули к его голове, прижимая ее к себе. Прикосновение к его волосам вызвало в ней дрожь и новую волну жара. Хотелось кричать, стонать…
Джаред коснулся другой груди, лизнув сосок, он втянул его в себя. Ладони его при этом сжимали и разжимали ее упругие ягодицы. Неизвестная ей огненная лава обожгла лоно. Сердце билось так тяжело, что стук его, казалось, гулким эхом отзывался по всей каюте. Во всем мире. Темнота, пламя… неутолимое желание целиком овладело ею.
Джаред вскинул голову, глядя ей в лицо.
— Больше я не могу выдержать, — хрипло проговорил он. — Я должен войти. — И, взяв Касси за руку, увлек ее к постели.
Касси как лунатик пошла за ним. В эту сомнамбулическую минуту она могла идти за ним хоть в пропасть.
И вот он уже лег сверху, раздвинул ее покорные ноги и качнулся вперед. Его рука, смяв завитки на лоне,
