на прослушивание, — говоря это, Джейсон с горечью подумал, что лучше Дейзи никто не споет Дездемону. — Эрик, мне надо идти. Дела ждут.
— Ладно. Буду поддерживать с тобой связь.
Джейсон положил трубку телефона на рычаг и закрыл глаза. Боль и отчаяние наполнили его душу. Вот и случилось то, чего он боялся. Худшего времени для этого не выберешь. Имей он в запасе хотя бы еще несколько недель, разлука не была бы такой горькой. Боже, как он этого не хотел! Дейзи понадобится его помощь, а он будет далеко от нее.
«Тигры никогда не приходили ко мне», — вспомнил он слова Дейзи. Но сейчас тигры приближались к ней, с каждым днем все ближе и ближе, а его не будет рядом, чтобы защитить ее или помочь залечить раны. Хотя от самого свирепого тигра он все равно не спас бы ее.
Джейсон тяжело опустился на стул, силясь унять боль и злость, охватившие его после разговора с Эриком. Пусть ему не дано сохранить то, чего он больше всего желал, но в оставшееся время он по крайней мере мог сделать все от него зависящее, чтобы помочь людям, ставшим ему близкими, умерить их горе.
«Перестань заниматься самобичеванием, — пробормотал он. — Возьми себя в руки и действуй». Он снял телефонную трубку.
Прежде всего, следовало позвонить управляющему театром, а затем отправиться к Чарли.
Он не мог остановить тигров, но был в силах облегчить боль ран от их острых зубов.
— Привет, Чарли! Не пора ли передохнуть и выпить чашку кофе? — сказал Джейсон, войдя в коттедж, и направился к кухоньке. — Знаю, знаю, можете не говорить. Вы очень заняты. Ничего, сварю сам.
— Да работаете ли вы хоть когда-нибудь? — Чарли бросил на него удивленно-укоризненный взгляд. — Создается впечатление, что и к временной работе вы относитесь спустя рукава.
Джейсон рассмеялся.
— Просто дело в том, что сегодня мне позвонили. Я должен ненадолго вернуться в Нью-Йорк, поэтому нашел себе замену на несколько недель.
— Плохие новости?
— Это как посмотреть. — Джейсон включил кофеварку. — Ничего такого, с чем бы я не справился.
— Мало есть того, с чем вы не могли бы справиться, верно, Джейсон?
— У меня, как у всех, есть свои проблемы. — Выйдя из кухоньки, Джейсон направился к мольберту. — Над чем вы работаете?
— Над портретом Дейзи. Хочу к вечеру его закончить.
— Покажете ей его наконец?
Чарли покачал головой…
— Пока нет. Я приберегаю его. Хочу, чтобы она узнала о моих чувствах к ней после… — Чарли умолк на минуту, затем посмотрел на Джейсона. — Она рассказала вам, не так ли?
Джейсон отрицательно покачал головой.
— Я догадался, а она лишь подтвердила. Дейзи не нарушила данного вам обещания. — Он помолчал. — Надеюсь, вы не сердитесь?
— Да нет. Вы ведь фактически стали членом нашей семьи, — Чарли перевел взгляд на портрет, затем опустил глаза. — Джейсон… Вы позаботитесь о ней?
— Обещаю, у нее будет все, чего она захочет.
— Вот и отлично, — Чарли выпрямился, словно тяжелый груз свалился с его плеч. — Я беспокоился за нее, пока вы не появились. Дейзи слишком слаба, чтобы постоять за себя, а у такого, как вы, хватит сил, чтобы уберечь ее от бед.
— Да, сил у меня хватит. — Джейсон проглотил неожиданно поступивший к горлу комок и перевел взгляд на портрет. — Хороший получился портрет, Чарли, — немного хрипло сказал он.
— Лучший из всего, что я написал. Хотя, конечно, не шедевр. — Чарли поморщился. — Видно, не суждено мне обессмертить себя.
— А хотелось бы?
— Думаю, в человеке от природы заложено стремление создать нечто прекрасное, что пережило бы его.
— Но вам уже удалось это сделать.
Чарли удивленно посмотрел на него. Джейсон кивком головы указал на портрет:
— Дейзи.
— Говорю вам, я не…
— Я имею в виду не портрет. Я недостаточно разбираюсь в живописи, чтобы судить о его достоинствах. Я имел в виду саму Дейзи. Несомненно, она — исключительное творение.
Лицо Чарли смягчилось.
— Полностью с вами согласен, но она — не мое творение. Я всего лишь отчим. Не от меня унаследовала она свой голос.
— Бог даровал ей голос, — проникновенно сказал Джейсон, — но благодаря вам он обрел совершенство. Вы направляли Дейзи, вы сформировали из нее личность, развили в ней лучшие человеческие качества. Она светится. Это вы зажгли в ней внутренний свет и дали ему ярко разгореться.
Чарли слушал его, недоверчиво качая головой.
— Верьте мне, это правда, — искренне продолжал Джейсон. — Вы создали то, на что не способна кисть самого гениального художника. Рядом с Дейзи люди чувствуют ее чистоту и добрую душу и сами становятся лучше. Она не просто поет, она одаривает людей богатством своей души. И вы, Чарли, создатель этого шедевра. — Он положил руку на его плечо. — В этом отношении вы равны Рембрандту.
— Ну что вы! В крайнем случае я могу сравнить себя со Свенгали.
— Быть Свенгали тоже замечательно. — Джейсон помолчал, затем повернулся и пошел в кухоньку, чтобы выключить кофеварку. — Давайте-ка выпьем кофе, и вы вернетесь к работе. Послушайте, Чарли, мне пришла в голову хорошая мысль. В Нью-Йорке у меня есть знакомые художники, которым, я думаю, было бы интересно взглянуть на портрет. Мы могли бы сделать попытку обессмертить вас. Не позволите ли вы мне, одолжить у вас портрет на несколько недель, чтобы показать его кому следует? Проверим, есть ли у нас шанс.
— Хотите облегчить мне душу?
Джейсон покачал головой.
— Я — не благодетель. Просто мне кажется, что вы недооцениваете свой талант. По-моему, вы один из самых талантливых людей, известных мне. — Он искоса посмотрел на Чарли и добавил: — И прекрасный человек.
Чарли кивнул головой в знак признательности и занял свое место за столом.
— Позвольте на комплимент ответить комплиментом. У Дейзи великолепный вкус.
— Дейзи все принимает на веру. Она не может отличить золото от пустой породы, — с грустной! улыбкой сказал Джейсон, разливая кофе.
— Неужели вы считаете себя пустой породой?
Джейсон протянул Чарли чашку кофе и криво усмехнулся:
— С небольшими вкраплениями золота.
Чарли пристально посмотрел на него.
— Мне кажется, вы ошибаетесь.
Джейсон пожал плечами.
— Но в Дейзи и в вас, Чарли, я не ошибся. — Он поднял свою чашку и провозгласил тост: — За Дейзи!
Чарли последовал его примеру, и теплая улыбка озарила его лицо.
— За Дейзи!
Его грудь вздымалась, все тело судорожно вздрагивало.
Дейзи тоже дышала с трудом, ловя воздух открытым ртом. Прошло несколько минут, прежде чем ее дыхание стало ровным, и она смогла спросить:
— Что с тобой?
