Он раздел ее почти до конца. Остались только шелковые чулки и кожаный пояс, который их поддерживал. Роберт отстегнул сначала один чулок и принялся медленно скатывать его вниз по ноге.
Кейт вздрогнула от его прикосновения.
– Хорошо, что ты перестала носить шерстяные чулки, – пробормотал Роберт. – Эти гораздо приятнее на ощупь. – Он погладил нежную кожу под коленом, и тело Кейт затрепетало. Прикосновение вызвало ответный жар в лоне, словно он дотронулся именно до этого места.
– Какая же ты чувственная! И как я счастлив, что судьба свела нас. – Он снял второй чулок и погладил стопу. – И вот здесь тебе тоже будет приятно.
Снова горячая волна прокатилась по телу. Кейт глубоко вздохнула. Роберту нравилась эта игра. Но она чувствовала, что начинает изнемогать от нетерпения.
– Это совсем не то место, которое следовало бы гладить.
– Дойдем и до другого, – пробормотал он. – Может быть...
– Может быть? – Кейт посмотрела на Роберта и уловила хитрую усмешку, затаившуюся в глубине его угольно-черных глаз. Ах, он играет с ней! Ждет, когда иссякнет ее терпение? Хорошо же, она проучит его! Ну что ж, я подожду. – протянула Кейт независимым тоном. – Если, конечно, мне не надоест эта возня...
– Ты бросаешь вызов? – Он присел рядом с ней. – Посмотрим, как долго тебе удастся продержаться. – Он протянул руку и взял кожаные подвязки. – Хочешь проверить на себе то, чему я научился в Испании?
– Ты уже не раз показывал это.
– Но сегодня тебя ждет нечто особенное... Нет, нет, лежи спокойно. Ты же знаешь, я не сделаю тебе больно.
Кейт смотрела, как он обернул полоской кожи левую грудь, а потом медленно начал ее стягивать, оставив свободным сосок.
Мягкая, как масло, кожа была гладкой и теплой.
– Что ты чувствуешь?
– Почти ничего. Пpocтo приятно.
– Сейчас почувствуешь. – Он обвязал второй полоской правую грудь. – Как только кровь прильет к соскам, они станут особенно чувствительными... Вот увидишь... – Он снова присел рядом.
Кейт ощутила, как соски и в самом деле начали пульсировать, и эта пульсация отзывалась во всем теле.
– Да? – спросил Роберт густым, низким голосом.
Кейт посмотрела на него и поняла, что это возбуждает Роберта не меньше, чем ее. Но до чего же трудно сдерживать себя!
– Похоже, меня начало клонить ко сну, и я не могу ответить.
– В самом деле? Придется придумать, как мне разбудить тебя. Попробуем вот это. – Роберт потянулся и отломил веточку цветущего вереска в двенадцать дюймов длиной с пышными, хорошо сформировавшимися цветами. – Я же говорил тебе про вереск. Какое это удивительное растение. – Роберт провел цветком по кончику груди, потом по животу Кейт, глядя, как она начинает медленно дрожать от нетерпения.
– Ты еще не проснулась?
Кейт ничего не могла произнести в ответ. Лепестки цветка, касавшиеся ее кожи, казалось, оставляли огненный след.
Роберт снова принялся играть нежнейшими лепестками, касаясь ими сосков. Кейт пришлось закусить губу, чтобы не застонать, настолько чувственными стали они. Ей казалось, что она пылала уже вся: от пальцев ног до кончиков волос.
– Если ты хорошо попросишь, то я перестану мучить тебя. Скажи, что ты хочешь сейчас?
Кейт хотела, чтобы он прикоснулся губами, языком, ртом к ее соскам. Чтобы он унял этот жар и эту дрожь, освободил от мучительного желания, сжигавшего ее своим огнем. Но Роберт сказал «может быт» и она не уступит этому дьяволу-искусителю. Но, Боже мой! – сколько же может длиться эта сладостная мука?
Цветок скользнул вниз, Роберт поиграл с мягким углублением пупка, глядя, как сжимаются мышцы живота, потом погладил завитки, обрамлявшие ее лоно.
– Самый нежный цветок в мире с самыми нежными лепестками, – глухо сказал Роберт, раздвигая ее ноги чуть шире. – Какое удачное соединение, да?
– Нет, – Кейт сама удивилась тому, как сдавленно и глухо прозвучал ее голос.
– А если так? – спросил Роберт и легко провел рукой вверх и вниз.
Кейт вонзила ногти в одеяло.
– Может быть, если повращать, будет еще лучше? – спросил он.
Кейт больше не могла сдерживаться.
– Да, – ответила она почти со стоном.
– Ты прекраснее вереска. Ты раскрываешься как утренний цветок, – прошептал Роберт, и, отбросив ветку в сторону, одним резким движением проник в нее. – Я ревнивый мужчина. И не позволю, чтобы вереск стал моим соперником.
