– Карие.
– Как и у матери. Только у твоей нареченной не такие правильные черты. До Марии ей далеко. Она не так хороша, как мать.
– Может, она пошла в отца. А Шрюсберри никто не осмелился бы назвать Адонисом.
Да где же эта чертова баба с горячей водой? У девушки ноги, как лед.
– Вполне возможно. – В глазах Гэвина мелькнули лукавые искорки. – Зря я надеялся, что тебе достанется нечто получше. Правда, она еще совсем ребенок. С годами девочки иной раз хорошеют. Не могу смириться с мыслью, что у тебя будет некрасивая жена.
Роберт бросил на брата уничтожающий взгляд.
– Ступай вниз и сядь к огню.
– Отсылаешь меня к этой ведьме? – вздохнул Гэвин и шагнул к двери. – Ну ладно, иду.
– И не пускай Лендфилда наверх, – крикнул ему вслед Роберт.
– Вряд ли он осмелится сделать ей что-нибудь худое, пока ты здесь, – ответил Гэвин, прикрывая за собой дверь.
Роберта беспокоило не это. Он не ручался, что не проткнет викария насквозь, если тот подойдет к нему. В гневе он иной раз не помнил себя. Хотя непонятно, почему это его так возмутило. Опекуны вправе наказывать своих подопечных за разного рода провинности. И что значит для Роберта эта девушка!
Нет, неверно. Она станет его женой. До сих пор Роберт думал о ней как о некоей условной фигуре, которую приходилось принимать в расчет при составлении планов на будущее. Теперь она обрела плоть и кровь. И она принадлежит ему. Пусть и не надолго, как решил Роберт, но все же принадлежит ему.
Нежным движением он отвел прядь грязных волос с ее щеки.
Никто не смеет причинить хоть малейший вред тому, что принадлежит Роберту.
Кейт медленно открыла глаза и увидела склонившегося над ней мужчину. Черные глаза... высокие скулы, чувственные губы, к которым ей захотелось прикоснуться. Странно. До сих пор еще ни один мужчина не вызывал у нее желания дотронуться до него...
Безопасность. Покой. Дом.
Охватившее ее чувство возникло ниоткуда. Но почему-то показалось странно знакомым, словно всплыло давнее полузабытое воспоминание о чем-то теплом и радостном. Где-то она уже видела этого человека.
Внешне он напоминал ей одного из тех цыган, которые иной раз проезжали через деревню. Только он был гораздо лучше одет. Черный бархатный камзол подчеркивал блеск большого круглого медальона, висевшего на тяжелой золотой цепи. Таким же элегантным – хоть и простого покроя – был и его плащ с капюшоном.
– Кто?.. – Голос был таким слабым, что она и сама едва услышала его. Тогда она повторила снова: – Кто вы?
– Роберт Макдаррен.
В интонациях его низкого голоса слышался шотландский выговор.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо.
– Лжешь, – твердо сказал он. – Ты в грязи с головы до ног. И у тебя, наверное, все тело в синяках.
Резкость тона незнакомца подействовала на нее отрезвляюще. Кейт мгновенно пришла в себя. Исчезло так внезапно появившееся чувство спокойствия. Должно быть, она с ума сошла! Откуда у нее могло возникнуть ощущение покоя при виде такого человека твердого, решительного и безжалостного. Сознание полностью вернулось к ней. Тропинка. Она видела его на тропинке.
– Что вы здесь делаете? Вы лекарь?
Он покачал головой.
Нет, конечно, меньше всего он был похож на лекаря. Тогда кто же? Себастьян даже на порог не пускал посторонних.
– Я граф Крейгдью. Прибыл по поручению королевы.
– Госпожи?
Еще один посланник. Теперь понятно, почему он так богато одет и почему держится так уверенно.
Eгo черные глаза внимательно смотрели на нее.
– Почему ты ее так называешь?
Кейт в замешательстве смотрела на него. Другим посланцам не приходилось объяснять таких простых вещей. Они всегда так строили фразы, что нельзя было догадаться, чье поручение они выполняют.
– Потому что никто не должен знать об этом.
Он сжал губы.
– Понятно. И то, как обращался с тобой Лендфилд, тоже никто не должен был знать? Уверен, что...
– Роберт, тебе придется спуститься вниз, поговорить с ним.
Кейт перевела взгляд на человека, который появился в дверях. Рыжеватые кудри, веснушки. Похоже, он не намного старше ее. Еще один посыльный. Но менее опасный, чем этот цыганского вида человек,
