– Тогда уйди и забудь меня.
– Это не выход, мама. Память, как и любовь, не ведает преград. Мне просто хочется, чтобы ты снова обрела счастье.
– Я… довольна. Бонни вздохнула.
– Спи. Поговорим, когда ты будешь готова к разговору. Ева послушно закрыла глаза.
– Где ты, деточка? – прошептала она. – Я хочу вернуть тебя домой.
– Я дома, мама. Если я с тобой, значит, я дома.
– Нет, мне нужно, чтобы ты…
– Молчи и спи. Сейчас это самое необходимое.
– Не учи меня! Я сама знаю, что мне нужно: узнать, где ты, и вернуть тебя домой. Тогда, быть может, прекратятся эти безумные сны о тебе.
– Они не безумны, как не безумна ты сама. Просто ты упрямица.
– А ты нет?
– А как же! Ведь я твоя дочь. Я иначе не могу. Спи! Я побуду здесь, с тобой.
– Чтобы не оставлять меня одну?
– Да, чтобы спасти тебя от одиночества.
17
– Я очень тороплюсь, Лайза. – Скотт Марен чуть не раздавил в кулаке миниатюрный телефон. – Пойми же, я должен соблюдать максимальную осторожность! Журналисты подползают со всех сторон. Я поработал с рентгеном зубов, но с образцами ДНК могут возникнуть серьезные трудности…
– Ты ведь добьешься успеха? – взмолилась Лайза. – Ты просто обязан, Скотт!
– Знаю, – сказал он устало. – Я же обещал, что не оставлю тебя в беде.
– Думаешь, я забочусь только о себе? А ты? Я не могу себе простить, что втравила тебя во всю эту историю. О твоем участии никто не должен пронюхать.
– Ты ни при чем. Я сам виноват.
Его виновность длилась уже двадцать лет, с того момента, когда она пришла к нему в дом и они стали любовниками. Тогда она еще не вышла замуж за Бена, а их связь длилась всего год, но это не играло роли. Он любил Лайзу со времени знакомства с ней на первом курсе Стэнфордского университета. С тех пор она превратила его жизнь в кошмар, но его любовь не угасла. Она стала данностью, неотъемлемой частью его существования.
– Все обойдется, – заверил он ее.
– Знаю. Ты никогда меня не подводил.
– И не подведу.
– Сообщи мне, когда все завершится. Я несказанно тебе благодарна, Скотт. Не знаю, чем тебе отплатить.
– Я не прошу платы.
Впрочем, Лайза постаралась, чтобы после смерти Бена на Марена посыпались блага: слава, почести, деньги. Но этого было мало. После ее прощания с Белым домом он постарается, чтобы она вернулась к нему. Она не понимает, что теперь их узы стали еще крепче, чем прежде.
– Не знаю, что бы я без тебя делала, Скотт.
Лайза в постели. Лайза, смеющаяся над его шутками. Слезы на глазах Лайзы, сообщающей ему о своем намерении выйти за Бена.
– Как только у меня появятся новости, я дам тебе знать.
– До встречи, Скотт. Конец связи.
– Доктор Марен?
Он обернулся и увидел рыжеволосого молодого человека в халате санитара.
– Меня вызывают?
– Понятия не имею. – Незнакомец вошел в кабинет и запер дверь. – Меня зовут Джил Прайс. Мне надо с вами поговорить.
Лаборатория Криса Теллера помещалась в домике на окраине Бейнбриджа. Снаружи это дощатое строение, увитое плющом, больше напоминало беседку, чем научное учреждение. Даже табличка, утверждающая, что здесь занимаются серьезными делами, была так мала, что Ева проскочила бы мимо, если бы ее проводником не был едущий впереди Гэри.
– Вы будете утверждать, что здесь творят чудеса? – осведомился шепотом Логан.
– Видимость часто обманчива. Гэри доверяет Тел-леру, значит, и у меня нет оснований в нем сомневаться. – Она остановилась рядом с «Вольво» Гэри. – Хочешь, чтобы мы вошли вместе с тобой?
– Валяйте, если хотите все испортить! Думаете, в маленьких южных городках не смотрят телевизор и не читают газет? Оставайтесь здесь. Возможно, мне придется задержаться.
Ева проводила Гэри признательным взглядом. Он не шагал, а парил над землей. Казалось, он снова обрел молодость. Она мысленно сравнила его с Айвенго, готовым сразиться с Черным Рыцарем.
– Успокойтесь. – Логан разжал пальцы Евы, судорожно вцепившиеся в руль. – Ничего ужасного его там не ждет. В худшем случае – от ворот поворот.
– Напрасно мы позволили ему ехать.
– Сомневаюсь, чтобы мы сумели ему помешать. – Логан уселся поудобнее. – Что это за священнодействие? Вы сказали, что анализ займет не один день, и то в случае, если Кесслер убедит Теллера поднажать. Почему идентификация ДНК занимает так много времени?
– Из-за радиоактивного зондирования.
– Чего-чего?
– Это ваш метод развлекать даму?
– Предположим. Но мне действительно непонятна суть анализа. Если не считать крох, которые я усвоил во время процесса над О. Джеем Симпсоном… Между прочим, суду ДНК тоже оказалась не по зубам.
– Ну, так слушайте. Цепочка ДНК, добытая из зубной эмали красавчика Бена, растворяется в ферментном растворе, действующем на определенные точки цепочки, что приводит к ее разрушению на отдельные фрагменты. Небольшое количество ДНК переносится в емкость с особым гелем, подвергаемым обработке электрическим током. Ток собирает фрагменты, располагая их по длине и весу.
– Жду не дождусь радиоактивного зондирования.
– Лаборант переносит фрагменты на нейлоновую мембрану и производит их радиоактивное облучение. При этом на ДНК помечаются особые точки. Затем все накрывается на несколько дней рентгеновской пленкой для проявления. В итоге получают изображение ДНК – темные полоски на рентгеновском снимке.
– Это и есть отпечаток ДНК?
– Да. Существует всего один шанс из миллионов, что у двух людей этот отпечаток – мы называем его «профиль» – окажется одинаковым.
– Есть способ ускорить зондирование?
– Не так давно я слыхала об одном новом методе, но лаборатории не спешат брать его на вооружение. Он называется «химическая люминесценция». Радиоактивное зондирование заменяется химическим: за счет взаимодействия с химическими реагентами излучаются протоны света.
– Кто такие протоны?
– Частички света. При их попадании рентгеновская пленка экспонируется, что дает все те же темные полоски ДНК, как и при радиоактивном методе. Крупные лаборатории постепенно переходят на химический метод, но в этой, маленькой, еще могут работать по старинке. Мы все узнаем от Гэри. Постучите на всякий случай по дереву.
– Я-то думал…
– Я предупреждала, что это потребует времени.
– Да, но ждать несколько дней…
– Смените пластинку! – грубо оборвала его Ева. – Я не хуже вас знаю, что времени у нас в обрез. Будем надеяться, что Гэри вернется с добрыми вестями.
