все через неделю заболеем!
В это время сэр Йолланд и мисс Эльсворт пили чай.
— Сэр, неужели вы не слышите, какой там шум? Что-то случилось.
— Возможно.
— Надо бы узнать, в чем дело.
— Зачем?
— Мисс Эльсворт молча вышла из палатки. Через несколько минут она вернулась. Выглядела она очень взволнованной.
— Сэр! Нет хинина! Солдаты возмущены. Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что произойдет в Сахаре, когда столько людей находятся вместе и у них нет хинина!
Граф помешал чай и отпил небольшой глоток.
— А, ничего страшного… Мистер Вильке распорядится…
— Он не может распорядиться в пустыне! Только подумайте, сэр, это же катастрофа!
— Действительно, неприятность, — вздохнул граф.
— Сэр, я не понимаю вашего поведения!
— Я хотел сказать вам то же самое, — медленно ответил граф.
— Ваша правда: что мне до этого! — Девушка села. Но тут же снова вскочила. — Надо что-то делать, если вы хотите продолжать поход.
— Возможно. Я только не понимаю, зачем вы себя утруждаете… Когда… хм…
— Мне нет никакого дела до ваших проблем! Только скажите что-нибудь, прошу вас! Сделайте хоть что-то! — чуть не плача выкрикнула мисс Эльсворт и заметалась по палатке.
Граф смотрел на нее с удивлением.
Вошли мистер Вильке и капитан Дюрье, за ними маршал Подвинец и полковой врач Облат. Все начали говорить одновременно.
— Но я же говорил!.. Простите, но это его обязанности… Вы не сказали ничего!.. Сэр, поскольку я получил список… В нем не требовалось указать лекарства!.. Дайте же мне сказать!.. Об этом и речи быть не может!..
Вокруг палатки шумели собравшиеся солдаты.
— Послушайте! — пронзительно закричала мисс Эльсворт, и от этого установилась тишина. — Сейчас речь должна идти не о том, кто виноват, а о том, что делать дальше!
— Здравая мысль! — непроизвольно вырвалось у графа.
В палатку вошел Флер де Бак вместе с рядовым Кратохвилем.
— Прошу прощения, но в таких условиях невозможно выполнять воинские обязанности, — сказал Кратохвиль. — Мы решили вернуться, ответственность и возмещение убытков в случае болезни мы возлагаем на вас, — и показал на Оливера Йолланда.
Оливер Йолланд осмотрел вошедших, затем перевел взгляд на офицеров.
— Никакой дисциплины…
— Что это за поведение! — воскликнула мисс Эльсворт. — Рядовой не имеет права запросто входить в офицерскую палатку. Позор! Марш отсюда! Мы будем сами решать, что делать. Кому не нравится, может убираться на все четыре стороны!
Солдаты, ворча, вышли из палатки. Офицеры, сэр Йолланд, а также бухгалтер запаса господин Вильке в изумлении смотрели на столь решительную представительницу нежного пола.
— Поздравляю! — ехидно сказала мисс Эльсворт, повернувшись к Подвинцу и Дюрье. — Вы и в самом деле отличные командиры! А теперь распорядитесь, чтобы кто-нибудь взял машину и съездил за хинином.
— Позвольте спросить, — маршал заносчиво повернулся к сэру Йолланду, — по какому праву распоряжается здесь мисс Эльсворт?
— А какая разница? — быстро перебила его она. — Не все ли равно, кто протянет руку помощи?
— Да, но все же в военных вопросах решающее слово за тем, кто большую часть своей жизни провел в казарме.
— Ну знаете ли! — пожала плечами мисс Эльсворт, — По-моему, хорошие идеи могут быть у кого угодно: и у того, кто живет в казарме, и у того, кто живет во дворце… и даже у того, кто живет в чемодане…
Маршал открыл было рот, чтобы сказать решительное «нет», но при слове «чемодан» его рот так и остался открытым.
Через минуту Подвинец опомнился и закрыл рот.
Затем гораздо менее решительно, с неподражаемой вежливостью сказал:
— Да и в самом деле… следует позаботиться о хинине, и я как раз… Словом, как вы изволите думать, мисс Эльсворт… Хм… Мы можем послать в Айн-Шефра…
Мистер Вильке смотрел на разворачивающуюся перед ним сцену глазами хищника, который почуял западню, но не знает точно, где она. Вильке переводил взгляд с мисс Эльсворт на Подвинца и обратно.
Чемодан!
Мальчишка-лифтер тоже говорил, что маршал в «чемодане»…
Боже, как же это понимать?
— Действительно, самое лучшее сейчас — выбрать несколько внушающих доверие людей, — размышлял вслух сэр Йолланд. Само собой, он ничего не понял.
— Мне кажется, это будет нелегко, — подал голос Рено, — ведь мы не знаем ни одного из солдат, к тому же большая сумма денег наличными… хм…
— Тогда я поеду сама, — сказала девушка. — Ух мне-то вы действительно можете доверять.
Никто не знал, кто эта женщина и откуда она. Даже граф. Но мисс Эльсворт сказала это таким тоном, будто уже не раз рисковала своей жизнью в интересах экспедиции.
— Мне кажется, будет лучше, если мы поедем вдвоем, — тихо заметил граф.
На этом и порешили. Все вышли из палатки.
Недовольные солдаты выжидающе-угрюмо смотрели на офицеров. Раздавался голос полкового врача Джереми Облата, обещавшего устроить интереснейшую лекцию об основных видах смертельно опасных заразных болезней, возникающих вследствие отсутствия хинина.
— Солдаты! — сурово начал Дюрье. — Офицеры единодушно решили, что наш командир и его невеста немедленно отправятся за хинином.
Командир и его «невеста» испуганно переглянулись, мисс Эльсворт стала пунцово-красной, а граф выронил монокль.
— Прошу прощения, — сказал он дрожащим голосом, — мисс Эльсворт не является моей невестой. Мы только сопровождаем ее к бедуинам, которые угрожают жизни членов ее семьи…
Но эти объяснения никого особо не интересовали.
— Сэр, — сказал капитан пивной бочки, — солдаты хотят, чтобы вы вернулись за хинином вместе с ними. Им кажется, что после всех приключений вы можете потерять интерес к экспедиции и бросите людей здесь на произвол судьбы.
— Но простите! — Сэр Йолланд был ошеломлен. — Не хотите ли вы сказать, что… что я могу… сбежать?
— Сэр, — вмешался маршал, — то, о чем просят наши славные солдаты, не такая уж и глупость. Вы можете случайно заблудиться, а мы будем стоять здесь, колониальный легион в полном составе, но без необходимого капитала.
— Это обидное заблуждение!
— Такое может случиться даже с великими полководцами, — попробовал спасти положение маршал. — Наполеон был отличным командиром, но и он при Ватерлоо умудрился потерять часть своей армии в тумане, и тогда случилось самое худшее.
— Но здесь же нет тумана!
— Зато есть самое худшее!
Все продолжали стоять, не зная, что делать дальше. В этот момент раздался автомобильный гудок, предупреждая герра Штрудля, что если уж он паркует фиакр посередине шоссе, то, по крайней мере,
