Серена встала, прошлась по комнате и остановилась возле стенного шкафа. Сейчас она примет душ, ляжет в постель и забудет про Дэйна, Гидеона и весь этот клубок, который ей предстоит распутать, прежде чем она сможет вернуться к своей прежней — спокойной и размеренной — жизни.
Она сняла с вешалки свой серый шелковый халат, хотела было закрыть дверцу и вдруг замерла как вкопанная. Не может быть! Серена вытащила из глубины шкафа ту самую белую атласную ночную рубашку, которую так небрежно смяла и швырнула на плетеный стул десять лет назад. Ее ткань переливалась и была девственно-чистой, словно только что из магазина.
Серена повесила ночную рубашку обратно в шкаф и закрыла его дверцу. Старая ночная рубашка вызвала из небытия слишком много воспоминаний — но не об Антонио и ужасах, которые ей было суждено пережить той ночью, а о Гидеоне и тех чувствах, которые она испытывала по отношению к нему. Серена закрыла глаза и вновь пережила ту боль, что пронизывала ее, когда она спускалась по ступеням, покидая его дом и навсегда уходя из его жизни. Боже, как ей не хотелось, чтобы эти воспоминания снова мучили ее! Но не для того ли он оставил в шкафу эту ночную рубашку? В таком случае это был весьма хитрый ход с его стороны. Серена уже начала понимать, что под маской ленивого ковбоя, которую давным-давно нацепил на себя Гидеон, скрывается острый ум.
Она открыла глаза, отвернулась от шкафа и медленными шагами направилась к двери, ведущей в ванную комнату.
Через час, выйдя из душа и высушив волосы феном, Серена почувствовала себя гораздо увереннее, нежели прежде. Откинув покрывало на кровати, она взбила подушки, подошла к окну, намереваясь открыть его пошире, и застыла, увидев внизу, в патио, Гидеона.
Он сидел на краю выложенного мозаикой фонтана. Он снял свой смокинг, распустил галстук-бабочку и закатал рукава белоснежной рубашки. Лунный свет серебром отсвечивал от его волос и придавал его лицу выражение мрачной решимости. Он смотрел прямо перед собой, но, судя по всему, не видел ничего, кроме картин, встававших перед его внутренним взором. О чем он думал? Какие мысли вызвали на его лице такое выражение?
Что он чувствовал?
В этот момент он поднял голову. Увидев его лицо более отчетливо, Серена непроизвольно втянула воздух. В его чертах застыла грусть. Неизбывная грусть и ужасающее одиночество.
Не отдавая отчета в своих действиях, Серена выбежала из спальни и кинулась вниз по ступеням. Она должна что-нибудь для него сделать! Гидеон испытывает боль, и Серена должна успокоить ее. Она обязана облегчить его страдания!
Она обрела способность трезво рассуждать только тогда, когда оказалась в патио, в нескольких футах от него, но затем он поднял на нее глаза, и здравый смысл вновь покинул Серену.
Его темные глаза блестели в лунном свете.
— Привет. Извини, что мне пришлось покинуть тебя нынче вечером. Все у меня идет не так, как надо.
Она сделала шаг по направлению к нему.
— Что-то не так, Гидеон?
— Смерть, — просто ответил он. — Это самое большое «не так», которое не исправишь, как бы сильно ты ни старался.
Серена почувствовала болезненную жалость к этому сильному и одновременно страдающему человеку.
— Хочешь, поговорим об этом? У тебя умер кто-то из близких?
— Фрэнк, — пробормотал Гидеон. — Я твержу себе, что он был стар и болен, что он неплохо пожил, по крайней мере в последние годы, но ничего не помогает.
— Фрэнк, — пробормотала она. — Я думала, ты нашел для него хозяев, отдал его в хорошие руки. Росс сказал, что ты всегда так поступал. Мужчина покачал головой.
— Я оставил его у себя. Он был со мной повсюду, куда бы я ни уезжал. Я… любил его.
Слезы обожгли ее глаза.
— Мне кажется, что я тоже полюбила его. Он так помог мне в ту ночь!
— У тебя была собака после того, как ты убежала от меня? Я часто задумывался об этом.
— Нет. Я, как и ты, много путешествовала. Это было бы нечестно по отношению к животному. Некоторое время у меня жила собака моей подруги Элизабет. Она чем-то напоминала мне Фрэнка. — Серена сделала еще один шаг вперед. — Значит, сегодня вечером ты ушел к Фрэнку?
Гидеон кивнул.
— Ветеринар поначалу уверял, что пес выкарабкается, но потом наступило ухудшение. Он прожил всего один час после того, как я вернулся к нему. — Гидеон с усилием сглотнул. — Так больно было смотреть, как он умирает!
— Но ты все же оставался с ним до последней минуты?
Он поднял на нее удивленные глаза.
— А как же иначе! Смерть — это воплощенное одиночество, и в такие минуты важно, чтобы рядом находился друг.
Серена протянула руку и нежно прикоснулась к его щеке.
— Во всех случаях важно, чтобы рядом находился друг.
Гидеон на мгновение замер, а затем спросил:
— Это приглашение?
— Я хотела бы быть твоим другом, — просто ответила она. — Хотя мне кажется, что мы с тобой уже и так друзья, Гидеон. Я не могу дать тебе то, что ты от меня хочешь, но я могу подарить тебе дружбу. Позволь мне помочь тебе.
Она сделала еще один шаг вперед и оказалась в его объятиях. Это произошло так же просто и естественно, как и в ту ночь много лет назад. Серена почувствовала, как тело Гидеона напряглось, а затем постепенно расслабилось.
— Я был бы дураком, если бы отказался от твоего предложения, правда? — Он обнял ее, прижался щекой к ее виску. — Господи, Серена, если бы ты только знала, как мне больно! Мы с Фрэнком были похожи, и, наверное, именно поэтому я так сильно любил его. Мы оба были бродяги, нас обоих побила жизнь, и мы оба были покрыты старыми шрамами.
Серена чувствовала тепло его дыхания и непроизвольно прижалась к нему еще крепче.
— В те дни, когда я был одинок или когда у меня не ладились дела, он-всегда находился рядом со мной. Он был такой веселый, такой преданный и так… — его голос надломился, — …так любил меня.
— Ты уже говорил мне эти слова, — дрожащим шепотом напомнила Серена. — Ты сказал, что страдания сделали его сильным, но от этого он не утратил способность любить.
— Да, — подтвердил Гидеон и несколько мгновений молчал, нежно обнимая Серену. Затем он сунул руку в карман и вытащил оттуда носовой платок. — Извини, — сказал он и приложил платок к ее виску, смоченному его слезами, а затем, ничуть не стесняясь, вытер собственные глаза. — Фрэнк заслужил того, чтобы о нем всплакнули, — вздохнул Гидеон, засовывая платок обратно в карман. — Спасибо тебе.
— За что? — улыбнулась Серена. — Я ведь даже не одолжила тебе свою рубашку, не приготовила для тебя омлет. Мы с тобой пока что не в расчете.
— Это не соревнование, — угрюмо промолвил он. — Дружба не нуждается в сравнениях Дружба означает давать и брать Спасибо за то, что ты мне дала.
— Спасибо за то, что ты это взял. Приятно, когда ты кому-то нужна. Сейчас мне кажется, что раньше я никому не была нужна. Разве что Дэйну, — скорчила она гримаску, — но единственное, в чем он всегда нуждался, — чтобы его вытаскивали из разных передряг.
— Ты была никому не нужна? — недоверчиво переспросил Гидеон. — И даже своему мужу?
Серена вдруг закрылась, словно отгородилась щитом.
— Нет, Антонио никогда не нуждался во мне. — Она отступила назад и проговорила: — Пожалуй, мне пора. Почему бы и тебе не отправиться спать?
— Еще одно приглашение? — спросил Гидеон, и его губы тронула слабая улыбка. Впрочем, он тут же примирительным жестом поднял руку и поспешил добавить: — Это всего лишь неудачная шутка. Я понимаю, что, пытаясь успокоить меня, ты дошла до определенной границы и не переступишь ее. — Затем он потер
