востоку терпит бедствие судно. Они тонут.
— Надо поспешить на помощь!
— А Грязнуля Фред говорит, не стоит, мол, им мешать.
— Что-о?! — взревел Ржавый. — Да я ему всю рожу расплющу кочегарной лопатой!
— Самое время! — одобрительно кивнул Дубина и поспешил вслед за приятелем, который в сердцах выскочил из каюты.
— Эй, Фред! — обрушился Ржавый на капитана в ту же минуту, когда тот, обнаружив, что сигара его потухла, и ленясь зажечь снова, заталкивал ее за щеку. — Что за пакость ты удумал? В океане тонет корабль, а ты преспокойно жрешь сигары.
— Если я перестану жевать сигары, корабль от этого не удержится на плаву.
— Вот что я тебе скажу, Фред! Я простой контрабандист, а не член какого-нибудь аристократического общества спасения на водах. Но если тонет корабль и взывает о помощи, я бросаюсь туда, пусть мне потом и придется раскаяться. Пусть меня сразу же закуют в кандалы и потащат в тюрьму. И если ты сейчас же не повернешь судно на юго-восток, подлюка ты этакая, я схвачу тебя за загривок и буду колошматить башкой о бортовой поручень так, что потом за неделю не соскрести оттуда твои куриные мозги!
— Что за дурацкая манера: чуть что переходить на личности! — раздраженно огрызнулся капитан и гаркнул в переговорную трубу: — Четыре градуса на юго-восток, полный вперед!
— Ржавый прав, — просипел пропитым голосом толстяк Паттерсон. — Скотина ты бессердечная, Фред. Такому не место среди порядочных джентльменов.
— Плевать я на вас хотел! И не просите, чтобы я еще хоть раз уволок для вас крейсер. Паршивой торпеды вы не стоите!
Тем часом на капитанском мостике снова появился Дубина, который успел наведаться в радиорубку.
— Тонущее судно на запросы не отвечает. Зато по радио со всех широт несутся приказы: любой ценой задержать «Белморэл» и, если он не сдастся по первому требованию, обстрелять из орудий.
— Слыхали?! — торжествующе воскликнул Фред и выплюнул разжеванную сигару на куртку Паттерсону. — Так что же предпочитают джентльмены: как можно скорее избавиться от крейсера и спасти свою шкуру или мчаться на помощь судну, которое, можно сказать, уже затонуло?
Ржавый вытащил револьвер.
— Еще одно слово, Фред, и десяток пуль в брюхо тебе обеспечено.
— Экий тут, право, нервный народ собрался, — недовольно буркнул Фред. — Оттого вам и не удалось ничего путного в жизни добиться, что вы недостаточно рассудительны. Мое мнение таково: рисковать не стоит.
— А наше мнение таково: нельзя бросать на произвол судьбы десятки людей на тонущем корабле!
— Вполне возможно! Хотя, на мой взгляд, тут есть о чем поспорить… — не сдавался Фред. — А впрочем, смотрите сами: перед вами — Борнео. Весь западный берег как на ладони, а корабля нет как нет. Видать, и впрямь пошел ко дну…
Ему никто не ответил. Водная поверхность океана, где совсем недавно разыгрался заключительный акт трагедии, вызванной циклоном, где люди взывали о помощи, возносили к небу молитвы, цеплялись за обломки досок, — теперь была спокойной и ровной. Океан, поглотив в свою утробу корабль, отдыхал, подобно гигантскому насытившемуся монстру. Большинству моряков «Белморэла» не раз доводилось самим попадать в кораблекрушения, и сейчас каждый из них мысленно возвращался к тем незабываемым, страшным минутам. В неподвижном воздухе, словно эхо, витали только что смолкнувшие предсмертные крики. Кроваво-красный бог солнца вздыбился над восточной кромкой горизонта, усилив оргию в лилово- багровых тонах. Из глубины океана вдруг вынырнула на поверхность бочка и весело заколыхалась на водной ряби. Значит, и четверти часа не прошло, как водная толща сомкнулась над несчастными жертвами катастрофы, и из глубин воронки, образовавшейся на месте затонувшего судна, лишь сейчас высвобождаются легкие или наполненные воздухом предметы. В одном месте вода с шумом вскипела белыми бурунами и выплюнула обломки досок и еще какие-то предметы. Посреди этой все увеличивающейся свалки хлама мелькала белая, с синей лентой, матросская бескозырка: должно быть, зацепилась за столик, который мирно колыхался рядом.
Солнце, подобно огромных размеров розе «Ля-Франс», распростершей алые лепестки, восходило над пастельно-нежным абрисом гор Борнео, и снопы его лучей простирались над скромной полотняной бескозыркой, словно скорбно склоненные знамена.
Контрабандисты, отпетые мошенники, гроза портовых закоулков, неподвижно замерли на палубе крейсера. Доктор осенил себя крестом и чуть слышно забормотал слова молитвы.
Все, как один, обнажили головы.
3
Через некоторое время моряки «Белморэла» выловили из воды перевернутую спасательную шлюпку с надписью на боку: «Роджер».
— Это был военный корабль! — воскликнул Ржавый.
— Что я вам говорил? — ухватился за его слова Фред, не способный долгое время предаваться грустным эмоциям. В первый момент, при виде матросской шапки он часто-часто заморгал глазами, стряхнув со своей козлиной бороденки слезинку и растерянно бормоча: «Вот беда-то, ей-богу… Матросская бескозырка. Глядеть невозможно, какая жалость… Право слово, сердце разрывается…»
На самом деле он смотрел на дело совсем с другой стороны.
— Если уж вы такие безмозглые дурни, то хотя бы умного человека слушались! Вы понимаете, что этот «Роджер» — военный корабль? Надеюсь, теперь-то вам ясно, что мы чудом избежали участи того недоумка, который, подобрав на снегу гадюку, сдуру решил отогреть ее у себя на груди. Если бы мы спасли моряков королевского флота, они бы первым делом арестовали нас всех, а то и прямо на месте порешили бы. Или попросту швырнули бы за борт, как балласт.
Неизвестно, какой грубостью ответили бы его товарищи на это весьма логичное умозаключения Грязнули Фреда, если бы вахтенный не крикнул:
— Внимание! Слева по борту шлюпка!
Со стороны берега к «Белморэлу» приближалась лодка. Судя по всему это была уцелевшая спасательная шлюпка с «Роджера». Пассажиры ее поначалу направились к берегу безлюдного гористого острова Борнео, однако при виде военного корабля обрадовано устремились ему навстречу. Со шлюпки махали руками, привлекая к себе внимание.
— Плывите сюда, плывите, — пробормотал Паттерсон.
— Гм… странно, — заметил Грязнуля Фред. — В шлюпке «Роджера», а одеты в форму, но не в морскую.
Ржавый, с молниеносной быстротой взлетев на капитанский мостик, схватил бинокль. Приставив его к глазам, он удивленно свистнул:
— Знаете, кто эти двое в шлюпке? Принц Сюдэссекский и капитан генерального штаба Брэдфорд.
От Ржавого не укрылось, что товарищи его растерянно и даже с некоторым испугом смотрят на приближающуюся шлюпку. Осененный внезапной идеей, он вдруг воскликнул:
— Братва! У меня отличный план — мы берем в плен эту парочку!
— Ты что, сдурел?! — прикрикнул на него Горбун. — За это нам веревка обеспечена.
— Два раза не повесят, — парировал Ржавый, — а один раз — за кражу крейсера — нам так и так петля причитается. Если, конечно, нас схватят… Братва! Игра начинается по-крупному, план у меня гениальный, только сейчас некогда рассказывать. Положитесь на меня. Не исключено, что всех нас и вправду повесят, но уж если мы избежим виселицы, то заживем как короли.
— Лично я вполне полагаюсь на Ржавого, — просипел Паттерсон. — А кто ему не доверяет, пусть
