4
На следующее утро Ржавый все рассказал Мальцу. Ливен-младший оказался лучше информирован в делах высокой политики.
— Помниться, не так давно газеты писали относительно миссии принца Сюдэссекского, — сказал он. — На севере Индокитая есть одна спорная территория, которая станет франко-английской подконтрольной областью под административным управлением принца.
— А с какой стати они упоминали Томаса Ливена?
— Этого я и сам не знаю, — задумчиво произнес Малец. — Похоже, мой брат оказался замешен в разных темных делах, которые мне не известны. Чутье подсказывает мне, что по отношению к нему допущена вопиющая несправедливость.
— Но ведь как ни крути, а все же его обвиняют в убийстве. Признаться, тоже случалось убивать, но всегда в честном поединке и исключительно в целях самозащиты. Но если человек поднял руку на женщину… ты меня извини…
— Вот что, Ржавый… Ты, конечно, волен смеяться надо мной, но, по-моему, есть в этой истории с убийством нечто загадочное, и мне хотелось в ней разобраться лично, прежде чем судить о поступках брата. Зачем он сразу после убийства отправился с визитом к своему приятелю? Почему ударился в бега лишь после того, как узнал из газет, что на него пало подозрение? Чего ради оставил шляпу на месте преступления? Отчего вышел из дома через парадный подъезд да к тому же, как писали газеты, еще какое- то время стоял у входа в ожидании такси и неспешно курил сигарету? Все это странно… Мой брат человек незаурядного ума, и уж если бы он пошел на убийство, то вряд ли совершил столько нелепых промахов.
— Гм… Действительно, если вдуматься, то расклад получается странный. Я слышал, что убийце дать честное слово — раз плюнуть, но что бы на месте преступления дожидаться такси и покуривать… А чего же он тогда дал деру из Англии, если на нем нет вины?
— Ты бы на его месте сделал бы то же самое. Против него набралось столько улик, что ему было не оправдаться, будь он хоть невиннее младенца.
— Но ведь дамочку все-таки кто-то порешил?
— Хочешь услышать анализ?
— Анализ тут при чем? Она что, болела?
— Нет. Анализ — это детальный разбор события или ситуации, которые можно понять, лишь вникнув в детали. Итак: сразу же после ухода брата некий человек проникает в квартиру Элен Олдингтон. Увидев там шляпу Томаса Ливена, он убивает женщину в расчете на то, что все подозрения падут на Тома. Как тебе такой вариант?
— По-моему, анализ — это такая штука, которую можно схватить вместо убийцы, но нельзя отправить на виселицу. А теперь выслушай мой анализ: в чьих интересах было убрать твоего брата и расправиться с той женщиной? Скорее всего, это дело рук того человека, который с ее помощью спер у твоего брата изобретение.
— Браво! Совсем недурной анализ. Во всяком случае, если бы узнать, кто именно представил заявку на аналогичное изобретение, мы бы приблизились к разгадке. Если даже не сам изобретатель убил мисс Олдингтон, то, по всей вероятности, кто-то, связанный с ним. Что скажешь?
— Скажу, что хватит пережевывать этот анализ, и айда в буфет, что-нибудь пожуем.
— Наступил вечер. Над темной, маслянистой поверхностью океана время от времени светлой черточкой мелькали летающие рыбы. Южный Крест, подобно гигантскому Знаку доблести на бескрайнем мундире небосвода, ярко выделялся среди мириад сверкающих звезд. Вдали все отчетливее виднелось множество огней, и наконец, затмив сияние портовых прожекторов, из тьмы проступил огромный светящийся транспарант с рекламой:
LIPTON`S TEA
Путешественники прибыли в Коломбо.
5
Ржавый велел Доктору и Дубине разыскать Грязнулю Фреда, а сам на пару с Мальцом, наняв рикшу, отправился в Форт — красивый, фешенебельный район города, где жили богачи и останавливались состоятельные туристы. Для пассажиров первого класса естественным было обосноваться в отеле «Гранд Ориенталь».
Под вечер посланные в разведку члены акционерного общества возвратились. Вид у обоих был весьма удрученный.
— Что поделывает Грязнуля Фред? — спросил Ржавый, чуя недоброе.
— Он решил проведать приятеля, — с тоской в голосе ответил Дубина.
— Ну и что?
— Что «ну и что»? У приятеля на окраине города таверна, где к тому же можно сыграть в рулетку, и угоститься опиумом. Фред закатился туда с самого утра и с тех пор не просыхает пьет и играет. Похоже, из всех наших денежек осталось дай бог пятьдесят фунтов. Остальное — тю-тю!
Малец побледнел.
— Мы попытались было вызвать его оттуда, — продолжал Дубина.
— А он что?
— Послал нас к чертям собачим.
— Ведите нас туда! — воскликнул Ржавый, впав в благородное негодование.
Душным вечером путники потащились к окраине города.
Вскоре они очутились среди глинобитных хижин; из слабо освещенных окон на них таращились туземные женщины, на смуглых лицах сияли улыбки, отовсюду неслась резкая визгливая музыка.
Изрядно поплутав по узким улочкам, они наконец обнаружили своего капитана в одном из злачных притонов.
Небрежным кивком поприветствовав своих товарищей, Грязнуля Фред с большим интересом воззрился на игорный стол. Малаец-крупье запустил рулетку, и костяной шарик покатился по кругу. Блестящие от пота желтые и черные лица были напряженно повернуты в одну сторону. Выиграл тридцать четвертый, и Грязнуля Фред отодвинул от себя стопку банкнот. Исповедники и Малец понимали, что капитан у них на глазах просаживает денежки, отпущенные на снаряжение экспедиции и их собственное пропитание, но что тут можно было поделать! По привычке теребя свою грязно-бурую козлиную бородку, Фред заплел ее в три одинаковые китайские косички и, обернувшись к приятелям, с лучезарной улыбкой спросил:
— Как поживаете?
Однако приятелям было не до учтивости. Они впились взглядом в костяной шарик: ему надлежало замереть у цифры двадцать, что бы экспедиция не провалилась окончательно. В небольшой комнатушке, застланной циновками, стоял жаркий, удушливый смрад, вокруг стола тесно сгрудились оборванцы со всех концов света: тамильцы, негры, китайцы, — а с лица крупье — луноликого малайца в пенсне на носу — не сходила гнусная ухмылка. Откуда-то из заднего помещения доносились звуки цитры. Шарик застыл против цифры десять. Не переставая улыбаться, Грязнуля Фред встал с места и рывком подтянул штаны.
— Прошу прощения, господа, но, по-моему, тут шельмуют! — проговорил он, и в руке у него сверкнуло стальное лезвие.
Фред полоснул острием по сукну стола, и показалась резиновая трубочка, подсоединенная к рулетке так, что другой конец ее был под рукой у крупье. Это нехитрое приспособление давало возможность одним нажатием резиной груши вытолкнуть шарик из лунки с номером, на который падал самый крупный
