Алекс глубокомысленно смотрел в свою чашку. – Семья Андреас знает о существовании этих картин?
– Наверное. Катрин упоминала, что написала об этом Жюльетте.
– Они должны с любовью вспоминать Катрин, если так оно и есть.
– Прочитай дневник.
– Придется. – Он поднял на нее глаза. – Напомни при случае эту историю, когда мы будем у Андреасов.
– Слишком много воды утекло с тех пор. Все это относится к 1797 году.
– Ты же сама сказала, что у них долгая память. – Он допил свой кофе. – Во всяком случае, мы должны попытаться сыграть на этом.
Кэтлин почувствовала, что боль отпустила Алекса. Может быть, помогла рассказанная ею история, во всяком случае, она надеялась, что это именно так.
Его пальцы сплелись с ее пальцами.
– Попытайся немного поспать. Нам предстоит четыре часа лета до Нью-Йорка и еще два – до Чарльстона. Ты будешь совершенно измотанной, когда мы доберемся до Андреасов.
– Боюсь, что мне не удастся заснуть. Я слишком взволнована. До сих пор не верится, что он согласился принять нас.
– Встреча назначена на завтра. На три часа. Я уже звонил Андреасу и связался с его личным секретарем Питером Масквелом. – Он покачал головой. – Это оказалось на удивление просто. Как только Масквел услышал твое имя, он, по-моему, чуть со стула не свалился.
– Все раскручивается так стремительно…
– И будет раскручиваться еще стремительнее, как только мы получим «добро» от Андреаса.
– Я знаю, что мы не делаем ничего дурного, но почему-то это все равно коробит меня. – Она тревожно улыбнулась. – Наверное, потому, что я мало смыслю в такого рода делах. То ли дело – цветочные грядки или моя лаборатория.
Он улыбнулся ободряюще.
– Что тебя, собственно, смущает? Не забывай, что вы с Андреасом кузены.
– Слишком много всего сразу. Танцующий Ветер, мои духи, Вазаро…
– Ну хорошо, если ты чувствуешь, что все равно не сможешь заснуть, тогда расскажи мне какую-нибудь историю из твоих семейных хроник.
Она с сомнением посмотрела на него:
– Тебе в самом деле интересно? Алекс мягко сжал ее руку.
– Конечно. Только выбери что-нибудь наиболее скандальное и примечательное из дневника Катрин.
Она откинулась в кресле:
– Катрин начала вести записи в дневнике, когда оказалась в Королевском аббатстве. На первой странице стоит дата: 2 сентября 1792 года…
5
– Я Питер Масквел. Мисс Вазаро с вами? – В голосе мужчины звучали нотки радостного мальчишеского нетерпения, которое не могло заглушить переговорное устройство.
Алекс с некоторым удивлением посмотрел на Кэтлин, сидевшую рядом с ним на пассажирском сиденье.
– Она здесь, рядом со мной.
– Сейчас я открою ворота и встречу вас у входа. Не выходите из машины, пока не подъедете к самому дому. – Послышался щелчок, и железные ворота медленно отворились.
Темно-синий автомобиль, который Алекс взял напрокат, тронулся с места.
– Он бы точно выставил меня, если бы я сказал, что ты осталась в Вазаро. Ты уверена, что никогда не встречалась с ним? В его голосе слышалась такая неподдельная радость.
– Даже не слышала о таком.
Высокие створки ворот сомкнулись, как только машина проехала мимо.
– У меня такое ощущение, будто я вторглась на территорию какой-то сверхсекретной тюрьмы, – заметила Кэтлин. – Не хватает только каких-нибудь кровожадных тварей вокруг.
– Почему же не хватает. А доберманы?
– Что?
– Шесть доберманов охраняют территорию, поэтому Масквел и предупредил нас, чтобы мы не выходили из автомобиля, пока не подъедем к дому.
Дорога свернула, и перед ними предстал огромный кирпичный дом с белоснежными колоннами.
– Весьма впечатляет. Аристократы-южане любили пустить пыль в глаза.
Разворачивая машину, Алекс заметил, что широкие двойные двери распахнулись и на пороге появился стройный мужчина.
