– Не совсем так. В нем была… Кажется, что ему известна некая тайна… – Кэтлин беспомощно пожала плечами и подняла на него глаза. – И он ждет, когда я разгадаю ее.
– И?
– Ты не понимаешь? Большинство самых влиятельных людей, которых знает история, стремились завладеть им, потому что считали, что он является не просто символом власти, но помогает добиться и удержать ее в руках. Очевидно, у них были какие-то основания так считать.
– Чем больше слухов и легенд, тем сильнее распалялось воображение каждого следующего правителя. И, заполучив статуэтку, он тем самым как бы подтверждал и свое могущество, и право на власть.
– Нет. Это слишком простое объяснение. Я не хочу сказать, что его занесли пришельцы из космоса или что он появился как чудесное знамение. Но он существует. Кто-то создал его. И должна быть причина, почему он оказывает такое сильное воздействие. Ответ скрывается в надписи.
– Да. Рецепт, как достичь величия… – Алекс оборвал себя на полуслове, заметив, как изменилось выражение ее лица. После стольких месяцев упорного молчания, нежелания заговаривать с ним на тему, которая так много значила для нее, она наконец доверилась ему, а он…
– Пора спать, – он привлек ее к себе. – У тебя еще много времени впереди. Танцующий Ветер странствует по свету уже тысячи лет. Будем надеяться, что до завтра он никуда не денется.
Она вздохнула:
– Ты не веришь, что такое возможно? Но тогда почему Александр Македонский с маниакальным упорством стремился завладеть Танцующим Ветром?
– Видишь ли, я рос в иных условиях, чем ты. Я не засыпал среди цветущих роз, убаюканный сказками о крылатом коне, способном творить чудеса. Вот почему все мои суждения всегда основываются только на строгих логических умозаключениях, а не на чувствах, не на ощущениях. – Он остановился у поворота лестницы и нежно провел по ее шее пальцем. – Но мне очень бы хотелось поверить в то, во что веришь ты. Докажи мне это, Кэтлин.
Она напряженно смотрела на него, пытаясь понять, говорит ли он всерьез или опять смеется над ней, и вдруг ее лицо озарилось сияющей улыбкой.
– Хорошо. Вот увидишь, что я права. – Она стала подниматься по ступенькам. Потом остановилась и посмотрела на него: – А ты почему не идешь спать?
– Сейчас. Только сложу фотографии и выключу свет. – Он усмехнулся. – Многолетняя привычка держать фрагменты мозаики так, чтобы они случайно не перемешались.
– Я больше не стану заниматься снимками, пока Питер не пришлет дневники. – Улыбка пробежала по ее губам. – И почему, сколько я ни звоню, мне отвечает автоответчик?
– И он ни разу не перезвонил тебе?
– Нет. Только высылает кипы фотографий – одну пачку за другой.
– Может быть, он просто вежливо водит тебя за нос?
– Есть немного, – улыбнулась она. – И это очень нехорошо с его стороны. – Она дошла до верхней площадки и снова обернулась, чувствуя, что он продолжает смотреть на нее. – Алекс, я боюсь…
Он нахмурился:
– Это уже становится смешным…
– Я не о Танцующем Ветре. Сегодня днем ты должен получить от Ле Клерка образцы флакона и коробки. Что, если они окажутся недостаточно хороши?
– А что, если Танцующий Ветер родился от удара молнии? – улыбнулся Алекс. – Та же вероятность. Ле Клерк – блестящий мастер. Забудь о своих страхах и ложись спать.
Она робко улыбнулась и скрылась за дверью спальни. Он все еще стоял у лестницы, глядя ей вслед. При той сдержанности и замкнутости, которые отличали Кэтлин в том, что касалось Танцующего Ветра, ее нынешнее признание равносильно бесценному подарку.
Он повернулся и вошел в кабинет. Сложив фотографии аккуратной стопкой, он убрал их в средний ящик стола, потом вернулся к двери и выключил свет.
И в этот самый момент зазвонил телефон. Алекс стоял, глядя на аппарат и раздумывая, что это может значить. Только Гольдбаум и мать Кэтлин знали этот номер. И ни один из них не стал бы звонить среди ночи, если только не произошло что-то чрезвычайное.
Он поднял трубку.
– Алекс, мой мальчик! Слышал, что ты интересовался моей особой.
Он замер, словно в него ударила молния.
– Ледфорд?
– А кто же еще?
Алекс так сжал трубку, что костяшки пальцев побелели:
– Подонок! Не советую тебе попадаться мне в руки.
Ледфорд хохотнул:
– Чувствую, что тебе пришлась не по душе моя небольшая импровизация с Павлом. Я пошел на это только ради твоей собственной пользы. Ты не пожелал принимать меня всерьез, и я показал, с кем ты имеешь дело. Тебе пришлось рыскать по всему миру, чтобы найти хоть кончик моего хвоста. Я мог бы водить тебя за нос еще долго, но вот не смог удержаться от искушения. А все дурацкое нетерпение.
– Как ты узнал, где я?
