13
— О чем задумался, Джок? Ты мыслями где-то далеко-далеко. — Карандаш в руке Джейн стремительно порхал над листом бумаги.
— Я пытаюсь понять, сердишься ты на меня или нет, — серьезно ответил тот. — Хозяин вот сердится. Он сказал, не надо было мне защищать его сегодня от этого Марио.
— И он прав. Марио не делал ничего дурного, и ты не можешь расхаживать и убивать, кого в голову взбредет. — Господи, что за чушь она говорит! — Не останови тебя Макдаф, ты бы натворил дел.
— Я понимаю… Но не всегда. — Джок надулся. — Когда начинаю об этом думать — понимаю. Но, когда я встревожен, я не могу думать, я сразу действую.
— А за Макдафа ты тревожишься, да? — Она посмотрела на набросок. — Что тебя еще беспокоит?
Парень покачал головой и ничего не ответил. Не дави на него! Джейн несколько минут молча рисовала.
— Марио очень расстроен. Если он и хотел кому причинить вред, то не Макдафу.
— Мне и хозяин так сказал. Марио хочет наказать одного человека, работающего с… — Последнее слово далось ему с трудом. — С Рейли.
— Да. И Рейли тоже. Ты должен этому радоваться. Ты ведь хочешь, чтобы Рейли получил по заслугам?
— Я не хочу о нем говорить.
— Почему?
— Мне нельзя о нем говорить. Ни с кем. Значит, психологическая обработка еще действует.
— Ты можешь делать все, что считаешь нужным. Джок вдруг улыбнулся:
— Ага, только Марио не убивать, да?
Бог мой, откуда-то юмор взялся?! Джейн встретилась с ним взглядом и подивилась, какое у него сейчас взрослое выражение лица.
— Только не убивать никого, кто не сделал ничего дурного. Но никто не может управлять твоими мыслями и словами.
— Рейли, — проговорил Джок. — Рейли может.
— Значит, его надо остановить. Юноша покачал головой.
— Но почему? Ты же должен его ненавидеть! Он поднял глаза.
— Нет? — удивилась Джейн.
— Мне нельзя.
— Но ты его ненавидишь?
— Да. — Он закрыл глаза. — Иногда. Очень сильно. До боли! Внутри будто огонь горит. Когда хозяин за мной приехал, у меня не было ненависти к Рейли. Но в последнее время — да, она в груди и очень жжет.
— Это оттого, что ты помнишь, как он с тобой обошелся.
Он открыл глаза и качнул головой:
— Я не хочу вспоминать. Мне больно.
— Если ты не напряжешь память и не скажешь, где нам найти Рейли, больно будет еще многим людям. И многих убьют. А виноват будешь ты.
— Больно! — Джок встал. — Мне надо заниматься садом. До свидания!
Джейн беспомощно смотрела ему вслед. Удалось ли ей хотя бы заронить сомнение? Она окликнула паренька.
— Я еще не закончила портрет. Приходи в пять! Ни слова не проронив, Джок скрылся в глубине конюшни.
Придет или нет?
— Ты его расстроила. — Со стороны конюшни к ней приблизился Макдаф. — Ты должна была ему помочь, а не теребить его раны.
— Это поможет ему вспомнить подонка Рейли. Вы же и сами так думаете! Вы говорили, что пробовали выудить из него информацию о Рейли.
— И неудачно.
— Может, еще рано было?
— А ты не боишься, что раны настолько глубоки, что, если их беспокоить, он может истечь кровью?
— Черт побери! А вы не думали о том, сколько еще человек может погибнуть?
— Я рассчитываю, что Тревор найдет Рейли прежде, чем это произойдет.
— А если для этого всего-то и требуется, что добиться от Джока нескольких слов?
— Он может вообще не знать, где находится Рейли.
Когда я его отыскал, я что только не перепробовал. Даже гипноз. Но он всякий раз впадал в панику. Думаю, этот отдел его памяти Рейли первым делом заблокировал.
— А вдруг он все-таки знает? — Девушка резко захлопнула альбом. — Вдруг он сможет назвать, где скрывается Рейли? А мы даже не попытаемся из него это вытянуть? — Она встретилась с Макдафом взглядом. — Когда я с ним говорила, в какой-то момент что-то у него в глазах мелькнуло… Мне показалось, он начал припоминать. — Она раздосадованно махнула рукой. — Черт побери, да не собираюсь я причинять ему боль! Почему вы так боитесь дать мне хотя бы попробовать?
— Потому что думаю, что он еще не готов это вспоминать. — Макдаф повернулся к конюшне. — Я тоже замечал у него такое выражение. Как будто из-за туч вдруг выходит солнце. Но что будет, если он начнет вспоминать раньше, чем его психика будет к этому готова? Не забывай, он любого Рэмбо за пояс заткнет. Он как бомба с часовым механизмом — нужно только нажать на кнопку.
— Он вас любит. Вы могли бы его удержать.
— Ты думаешь? Рад, что ты так уверена. — Он вгляделся в ее лицо. — И так безжалостна. Мне бы сразу догадаться! Женщины — самые жестокие существа на свете.
— Банально. Очень банально! Я не жестокая. А может, и так. Я знаю одно: я не допущу, чтобы эти подонки напали на мою страну. — Джейн отвернулась. — Вы с Тревором играете на другом поле. Так как все-таки? Не дадите мне с Джоком поговорить?
Шотландец ответил не сразу и будто нехотя:
— Пожалуй, я дам тебе попробовать. Но будь осторожна! Если спустишь его с предохранителя, мало не покажется.
«Я буду очень осторожна», — мысленно пообещала Джейн и побрела назад в замок. И не только ради своей безопасности, но и ради сохранения рассудка этого несчастного парня. Все, что она слышала о Рейли, вызывало гаев и ненависть. Она считала главным злодеем Грозака, но этот головорез ничуть не лучше. Он манипулирует людской волей и мыслями и играет с гибельным оружием.
Будь ты проклят, Рейли!
— Не одобряешь, — сказал Марио, когда спустя пять минут Джейн вошла к нему в кабинет. — Я это делаю по необходимости, Джейн. Я беззащитен перед этими людьми. Это надо менять.
— Спорить не собираюсь. — Она села в кресло в углу комнаты. — Твои чувства мне понятны. Просто не хотелось бы, чтобы ты осмелел, решив, что на многое способен, а на самом деле этого и близко нет. Рукопашным боем в два счета не овладеешь. А времени у тебя нет. События развиваются стремительно.
— Но начать-то можно! Ты меня не разубедишь. Я иногда бываю очень упрямым. — Он вдруг улыбнулся. — Как мог убедиться Макдаф. Кажется, я его этим приемом застал врасплох.
Джейн улыбнулась в ответ:
— Мне тоже так показалось. — Она уже сказала все, что думает, но, судя по всему, это был разговор с глухим. Что ж, надо будет вернуться к нему потом, пусть ее мнение уляжется у него в голове. Правда, никакой уверенности, что из этого что-то получится, у нее не было. — Как продвигается перевод?
— В час по чайной ложке. — Марио посмотрел на лежащий перед ним лист бумаги. — То и дело отвлекаюсь.
— Это понятно. Мы все надеемся, что именно благодаря тебе удастся положить конец этому безумию.
