Ее штаны не врали, выпуклость у Хантера была более чем впечатляюща. Его ягодицы были тоже неплохи, бесстрастно отметила она, когда он прошел дверной проем. Видок ням-ням.
Поняв, что лежит на кровати в чем мать родила, Мэй забралась под покрывала. И начала ломать руки. Это все? Он просто… ушел?
Или он вернется?
Мэй не знала, то ли выдохнуть, то ли сделать глубокий вдох.
Она вскоре поняла, что Хантер возвращается.
И в его руках была куча пакетиков из фольги. Она решила сделать глубокий вдох. Ее блестящая отговорка просто улетучилась через окно.
— Где ты их взял? — судорожно пробормотала Мэй.
Хантер ухмыльнулся.
— Славный старина Билли — твой сосед.
— Билли? — Это было более странно, чем она думала. Она склонила голову в сторону, пытаясь выразить мысль.
— Ему же за шестьдесят! По меньшей мере.
Хантер фыркнул.
— Ну и что?
Мэй одернула покрывало.
— Ну, я просто думала… пожилые мужчины не… я имею в виду…
— Ты думала неправильно. Моему дяде семьдесят три и он до сих пор мнет свою… — Хантер остановился, поняв, что он сказал. К. Хантер Дуглас превратился в ярко красного. — А… извиняюсь.
У Мэй дернулись губы. Он на самом деле был таким очаровательным. Безупречная комбинация мальчишеского обаяния и хищнических «замашек». Она застенчиво вздохнула.
К сожалению, ее приятные мысли о нем перешли в мрачное предчувствие, когда он высыпал горку пакетиков на прикроватный столик.
Она сглотнула. Сотни маленьких проблем.
— Ты… ты излишне оптимистичен, так не думаешь?
— Неа. — Он приподнял лоскутное одеяло и взобрался на кровать.
До того, как у нее появилось время, чтобы придумать, что сказать, он сгреб ее руками и перекатился сверху, завладевая губами девушки в стремительном обладании.
Охваченная собственным сладострастием, Мэй уступала его страсти, до тех пор, пока он не начал мягко входить между ее бедер членом, пытаясь заставить ее развести ноги.
— Раскройся для меня, милая, — шептал он сладкие слова, и было ли что-то более великолепное в ее жизни, она не знала. До сих пор…
У нее вырвались несмелые слова:
— Ох, Хантер, это было… так давно и…
— Не беспокойся, сладкое сердечко, я буду осторожен.
Мэй развела ноги, чуть-чуть, и зажмурилась.
«Что все это значит?» — задумался Хантер. Из-за того, что она лишь слегка расставила, ему пришлось постепенно втискиваться, пока она полностью не развела бедра для него.
Хантер слегка подался вперед.
Она была очень тесной. Еще чуть-чуть…
Он ощутил преграду.
Изумленный, он посмотрел на женщину под собой. На ее лице отражалось беспокойство, нижняя губа закушена.
Несмотря на серьезность ситуации, у него дернулись в улыбке губы. «Она думает, что я не смогу понять?»
— Мэй. — Его голос содержал намек и на смех, и на упрек.
Девушка ни изменила выражения лица, ни открыла глаза.
— Да, Хантер? — сбивчиво прошептала она.
Он решил, что то, что он собирался сказать, можно отложить на потом.
— Ты не поцелуешь меня? — Он прикоснулся губами к ее закрытым векам в нежной ласке.
Зеленые глаза потрясенно распахнулись.
— Ой, да, конечно, я просто…
Прижавшись ртом к ее губам, он погрузился в нее, быстро пронзив тоненькую плеву.
Она вздрогнула и полностью расслабилась.
— Прости меня, — тихо сказал он ей на ухо, но Мэй даже не слышала. Она была чересчур поглощена прикосновением Хантера. Он был внутри ее, и это было… это было… именно так, как она воображала.
Дав ей время, чтобы привыкнуть к нему, Хантер провел губами по ее слегка приоткрытому рту, обводя его контуры языком, нежно посасывая нижнюю губку.
— Хантер, — с дрожью произнесла она.
— Я знаю, сладкая, я знаю. — Он глубоко поцеловал ее.
Когда он начал осторожно двигаться в ней, Мэй вскрикнула, тихие звуки женского наслаждения заставили его с трудом сохранять самообладание. Она сводила его с ума. Тело умоляло его двигаться настойчиво и быстро, а разум предостерегал — медленно и неторопливо.
Испарина выступила у него на лбу, но Хантер сохранял сдержанный темп.
В конце концов, именно Мэй изменила скорость.
Плотно обвив руками его шею, а ногами крепко обхватив талию, она прижала его к себе, застенчиво попросив неровным голосом:
— Больше?
Это была самое сексуальное слово, которое он когда-либо слышал в своей жизни. Хантер громко застонал. И дал ей больше. Намного больше.
Он с силой и напором входил в нее, высвободив страсть, которую раньше сдерживал ради нее. Мэй двигалась вместе с ним, поощряя, умоляя, хваля неразборчивыми любовными словечками, которые всегда говорят о многом.
Тяжелая нарастающая буря обрушилась на нее, поднимая все выше и выше. Это было удивительно… она пульсировала повсюду и желала… должна была…
— Не сдерживайся, милая, позволь этому случиться, — резко выдохнул Хантер, направляя, как и когда брал ее.
Мэй вскрикнула и взлетела, все просто взорвалось вокруг нее. Он вонзился глубоко в нее и, прижимая к себе, накрывая ее рот своим, соединился с ней в ярком экстазе.
Мэй весьма хорошо осознавала момент, Хантера и их соединение. Это был особый дар, который она навсегда сохранит, он дал ей то, о чем мечтает каждая женщина, на что надеется. Он превратил реальность ее первого раза в настоящую фантазию. И она всегда будет любить его за это.
Хантер нежно улыбнулся ей, начал поцелуи с виска, очерчивая контуры лица легчайшими прикосновениями.
— Похоже на то, что моя Может Быть таким не занималась, — мягко поддразнил он. — Как ты могла описывать все эти любовные сцены?
Мэй чмокнула его в подбородок.
— Авторы не обязаны заниматься всем, о чем они пишут, Хантер.
Он обдумал эти слова.
— Точно. Если бы Рекс Стивенс сделал хотя бы половину того, о чем написал, он бы схлопотал электрический стул больше двадцати раз.
Она кивнула.
— Хотелось бы только иметь такую возможность.
Он засмеялся, прижавшись к ее шее, после чего уткнулся носом в ключицу.
Мэй удовлетворенно вздохнула. Секс именно таков, как о нем говорят. И он был в точности таким, как она описывала бессчетное число раз.
Нелепая широкая ухмылка расползлась по ее лицу.
