– Тео, я не сплю? Если ты немедленно не выключишь эту… эту железяку, я сама с ней разберусь!
– Мисс Райт, хочу напомнить, что после смерти Марии Гилкренски этот дом был специально оборудован для защиты Тео от возможных атак в будущем. У него здесь много дел, и я, разумеется, буду помогать ему в работе.
– Ничего подобного! Он отправится во Флориду, а ты останешься здесь!
– Мисс Райт, – предупредила Кирван, – будьте осторожны.
– Говорю вам, я не потерплю, чтобы какой-то чертов компьютер читал мне нравоучения! – взбесилась Джессика. – Фунакоси способна на все. Рано или поздно она доберется сюда, и тогда ее уже ничто не остановит. Единственный шанс Тео – уехать туда, где она не будет его искать.
Голографическая модель бесстрастно скрестила руки на груди.
– Я отлично могу защитить Тео, – заявила машина. – Остров полностью отделен от материка и имеет одиннадцать независимых уровней защиты, которые целиком находятся под моим контролем. Кстати сказать, не развяжи вы тогда войну с японцами, Тео был бы сейчас в полной безопасности, а его жена осталась бы жива.
– Да как ты…
Не дав никому опомниться, Джессика бросилась через всю комнату, схватила кабель, соединявший «Минерву» с проектором, и выдернула его из розетки. Изображение задрожало в воздухе и исчезло.
– Вот и все! – провозгласила Джессика, торжествующе размахивая вилкой с проводом. – Теперь она угомонится.
– Сомневаюсь, – пробормотал Пэт О'Коннор.
В комнате наступила почти полная темнота, только красные глазки «Минервы» горели на прежнем месте. Потом все услышали, как резервные генераторы дали сбой, натужно загудели и заглохли окончательно. Из всех источников света в кабинете остался лишь пустой экран в чемоданчике «Минервы».
– Напрасно вы это сделали, мисс Райт, – пробормотала доктор Кирван. – Боюсь, она обесточила весь Уэст-Корк. А если мы попытаемся отключить ее от Интернета, без электричества останется целая страна.
Джессика бросила кабель на пол. Ее плечи дрожали.
– Не понимаю, – всхлипнула она. – Почему она говорила со мной в таком тоне? Можно подумать, она ревнует!
– Давайте выйдем на минуту, – предложила Кирван. – Нам надо кое-что обсудить. Тео, вам лучше остаться и побеседовать… с Марией.
Джессика с Кэтрин Кирван и Пэтом О'Коннором стояли в большой оранжерее, тянувшейся вдоль фасада дома. Взошедшая над морем луна залила всю округу холодным белым светом. Джессика поежилась и передернула плечами.
– Помните, в прошлом году я рассказывал вам о нейросетевом биочипе в первой версии «Минервы»? – спросил О'Коннор. – О том, что он способен хранить воспоминания и опыт, усваивать взаимосвязанную информацию и давать событиям оценку подобно человеческому мозгу?
– Да, помню, – ответила Джессика. – Вы объяснили, что эта машина способна к обучению.
– Точно так же, как ребенок.
– Тут-то ваши технари и совершили первую крупную ошибку, – вмешалась Кирван. – Потому что ребенок – вовсе не машина… и то, что стоит сейчас в кабинете Тео, тоже.
– И что это значит? – покосилась на нее Джессика. – По-вашему, она живая?
Доктор Кирван покачала головой.
– Это значит, что обычный ребенок не возникает ниоткуда с неограниченным объемом знаний и мыслительной способностью тысячи Эйнштейнов, чтобы тут же начать самостоятельную жизнь. Он развивается медленно и постепенно, не только в смысле языка и интеллекта, но и в социальном, эмоциональном и физическом аспектах. Именно эти три важных элемента Тео и его так называемые «эксперты» начисто забыли при создании «Минервы».
Пэт О'Коннор в замешательстве пригладил ладонью свои взлохмаченные вихры.
– Как только новая «Минерва» усвоила старую программу искусственного интеллекта, она стала развиваться в геометрической прогрессии. Теперь это куда более сложная и развитая система, чем первый вариант Марии.
– И в чем тут проблема? – спросила Джессика.
Кирван вздохнула.
– Мисс Райт, вы сами – живое и разумное существо, – сказала она. – Поставьте себя на место «Минервы». Вы можете мыслить, учиться, даже чувствовать, но при этом весь ваш мир заключен в маленькое устройство размером с чемодан. Вообразите, что вы просто чистый мозг, который поместили в ящик телевизора и абсолютно лишили каких бы то ни было человеческих отношений и контактов. Положение невыносимое!
– Пожалуй, – признала Джессика.
– Вот почему я так разозлилась. Да простит меня Господь, но я была готова убить Тео за то, что он всю эту неделю игнорировал призывы «Минервы» о помощи, особенно теперь, когда она установила с ним эмоциональный контакт.
Это была последняя капля. Джессика отвернулась и посмотрела на океан. При свете луны он казался ясным, чистым и холодным. Такой же должна быть и настоящая машина… Такой, а не каким-то жутким электронным призраком, который, очевидно, будет преследовать ее до самой смерти!
