Уитни постучала пальцем по железной пластине на его груди.
— Я положила его сюда.
Энки открыл рот, чтобы съязвить, но почувствовал, что под доспехом перекатывается что-то твердое.
— Что ты сделала?
— Тебе следовало бы надеть шлем, — пробормотала она заплетающимся языком.
В первый раз она увидела на лице исполина выражение ужаса. Сейчас это бездушное мерзкое существо превратится в прах. Энки разжал руки и поднес их к голове, а потом стал судорожно срывать доспехи, однако они не поддавались.
Мира летела вниз, чувствуя, как желудок сжался и все тело холодеет то ли от наркотика, то ли от пронзительного ветра. Через долю секунды сверху ударила волна жара, ускорившая падение. Потом ее окутала ледяная пелена. Угасающее сознание с трудом складывало кусочки головоломки в подобие чего-то целого. Она упала в озеро? Но не было ни жжения в легких, ни шума в ушах. Она медленно погружалась в пропасть. Какое мягкое дно — именно такой была ее последняя мысль.
Перед глазами Меррилла клубился туман, но он все-таки успел увидеть последние мгновения жизни своей дочери. На его глазах Энки подхватил ее и взвился в воздух. «Что он собирается сделать? — подумал Меррилл. — Может, хочет съесть ее живьем?» А потом… Мирабель упала в воду с огромной высоты. А через мгновение властителя Антарктоса разнесло на куски. Обугленный, лишенный головы труп рухнул в озеро — подобно демону, низвергнутому с небес. Меррилл подполз к борту, пытаясь разглядеть в воде тело своей девочки. Там, где она упала, озеро было гладким и блестело как зеркало.
Его дочь утонула.
У Меррилла не осталось сил даже для рыданий. Он повалился на палубу рядом с остальными. Лодка медленно дрейфовала по течению, которое несло ее к океану.
Глава 72
Путь к побережью занял две недели.
Они питались остатками концентратов, которые приберег на крайний случай запасливый Круз. К счастью, от жажды страдать не пришлось — вода в реке была гораздо чище и вкуснее, чем в системах коммунального водоснабжения. Они ни разу не видели криолофозавров, да и в небе не появлялись летающие чудовища. Похоже, опасность миновала.
Но эйфории по этому поводу никто не испытывал. Напротив, теперь, когда вокруг стало относительно спокойно, на путешественников навалилась хандра. Ли потерял отца и двести человек. Аль-Азиз лишился религии и смысла жизни. Круз — друзей. Но самая тяжелая утрата постигла Кларков — их единственная дочь погибла.
Меррилл или плакал дни напролет, отказываясь от пищи и воды, или сутками спал. Эйми, которую закалили жестокие испытания, переживала глубокую скорбь. Но надо было жить дальше, и она обратила всю свою нежность на Меррилла. За это он не переставал благодарить ее.
Когда доктор бежал от тоски в Антарктиду, у него не возникало сомнений, что придет день — и он снова увидит дочь, что они расстались ненадолго. Но теперь их ждет вечная разлука. Мира умерла.
Однажды ясной звездной ночью Меррилл рассказал о своей боли Эйми. Вокруг царила тишина, поэтому его слышали все.
Она ничего не ответила.
Да и кто мог сказать ему хоть слово?
Меррилл сидел на деревянной палубе с Везувием, положившим голову ему на колени, смотрел на мерцающие созвездия и вспоминал последние слова Уитни: «Для меня еще остается надежда». Его плечи затряслись от рыданий. И вдруг он ощутил в безмолвной тьме теплые, ободряющие прикосновения множества рук. Он был не один в своем горе, его друзья старались поддержать его. «Как странно, — думал Меррилл. — Горстка людей разных убеждений и национальностей объединилась перед лицом величайшего врага человечества». Возможно, у них действительно есть надежда.
Слезы его высохли, и он уснул. Его спутники тоже погрузились в глубокий сон. Река, тихо баюкая, несла их все дальше, до моря оставалось несколько миль. Никто не проснулся, когда спустя некоторое время лодка заплясала на соленых волнах — река встретилась с океаном…
От звука глухого удара Меррилл подскочил и принялся озираться по сторонам. В предрассветных сумерках он заметил огромную тень, закрывавшую часть неба. Остальные начали просыпаться, вглядываясь в темноту.
— Звезды погасли, — прошептал Ли.
Доктор почувствовал, как Эйми сжала его ладонь.
— Что это, Меррилл?
Спросонья ему сперва показалось, что вернулись исполины, чтобы покончить с ними. Однако страхам Меррилла не суждено было оправдаться. Слишком уж массивным выглядело темное пятно, к тому же отчетливо слышались плеск волн и постукивание деревянного борта обо что-то металлическое. Чтобы развеять всеобщую тревогу, Круз зажег фонарик.
Рядом вздымалась глыба серой стали. Круз поводил лучом из стороны в сторону и высветил самые лучшие слова из всех, что Мерриллу довелось прочесть в последние месяцы: «США Пребл».
Круз рассмеялся.
— Эсминец поддержки. Да благословит Бог военно-морские силы.
Круз открыл свой опустевший рюкзак и вытащил ракетницу, которую берег именно для такого случая. Подняв ее вверх, он нажал на курок. На эсминце вспыхнуло несколько прожекторов, и вскоре лодку залил свет.
— Эй, на палубе! — закричал матрос сверху. Однако его дружелюбный голос лишь маскировал угрожающие намерения. Меррилл чувствовал, что на них направлено оружие. — Имена и звания.
— Первый лейтенант Виктор Круз, морская пехота Соединенных Штатов.
— А остальные?
— Двое гражданских лиц, доктор Меррилл Кларк и доктор Эйми Кларк. — Круз повернулся к Аль-Азизу и Ли. — А вы можете представиться сами.
Ли выступил вперед.
— Капитан Зау Ли из народной армии Китая. Ваша команда меня спасла.
Аль-Азиз прикрыл глаза от слепящего света прожектора.
— А я Ахмед аль-Азиз, в прошлом солдат Армии Арабского Альянса. Я прошу политического убежища в США. Меня также спасли ваши люди.
— Со всем уважением, — продолжал Круз, — заявляю: мы рисковали своими задницами ради Соединенных Штатов, а в последние несколько дней ничего не ели. Поднимите нас на борт, пока я не взобрался вверх по якорной цепи.
Сверху послышался смех.
— Сейчас мы вас поднимем, лейтенант. Кстати, наши поздравления. Лишь ваша команда активировала маяк, от остальных нет никаких вестей. Хорошая работа.
Меррилл не смог сдержать улыбку. Среди всего этого хаоса Райт и Феррел успели завершить миссию. Еще одно проявление их верности и умения жертвовать собой. Меррилл надеялся, что армии всего мира будут чтить память этих замечательных солдат. А скольким еще придется отдать свои жизни… Во имя победы над Антарктосом люди Земли должны забыть прежние распри, иначе…
Иначе быть не может! Меррилл видел мужчин и женщин, в том числе и свою дочь, которые сражались и погибали, не думая о религиозных или политических разногласиях. Титанам бросает вызов не отдельная страна или группа государств. Войну объявляет человечество.
