— Похоже, мой путь закончится здесь, — сказал Аллун все тем же странным голосом.
Он прижался спиной к стене пещеры и под взглядами других вдруг заскользил вниз и опустился на пол.
— Аллун, вставай! — велела ему Марли. — Что это с тобой вдруг?
— Если б знал, ни за что бы не пошел, — слабым голосом отозвался Аллун. — Да и кто мог об этом знать? Кто бы подумал, что такое вообще может быть?
Он потер глаза руками и затряс головой.
— Аллун, что это ты? Вставай! Надо идти! — сердито обратился к нему Силач Джон и, досадуя, отвернулся.
Но тут из-под его башмака вылетел камешек и упал на зеркальный черный пол. Послышался плеск, и камешек куда-то исчез. По тихой гладкой поверхности, которая раньше всем казалась твердой, пошли широкие круги.
— Это вода, — пояснил Аллун. — В пещере вода. А раз она холодная и черная и дна не видно, значит, здесь глубоко.
— Так что теперь? — нетерпеливо отозвалась Марли. — Наплевать, что она холодная, — поплывем.
— Дорогая моя, — поднял брови Аллун, — понимаешь, я плаваю как топор.
— Что? — раздался общий изумленный возглас.
— Да-да, — подтвердил Аллун, — бродники своих детей этому не учат. Вот водяные люди — те да, умеют. Они ведь, можно сказать, живут в Море, и даже руки и ноги у них с перепонками, чтобы лучше на воде держаться. Бродникам много воды ни к чему — ну разве фляжка одна.
— Но мы-то в Рине все учимся плавать! — горячо ответил Роуэн. — А учат нас на Море или на Реке.
Он вспомнил эти уроки и запнулся. Да, он научился-таки плавать. Но нельзя сказать, чтобы это занятие ему сильно нравилось. Аллун горько улыбнулся:
— Да, в Рине на это по-другому смотрят. Конечно, здесь ты должен уметь все, чтобы не считаться хилым. Даже если живешь далеко от берега, даже если до воды надо идти целый день и целую ночь, даже если плаваешь только раз в году, а то и раз за всю жизнь, все равно ты должен это уметь. А еще надо лазить по горам, бороться, бегать — да мало ли что! В Рине думают, что это очень важно.
— А как же! — воскликнула Марли. — Человек должен быть готов к любой неожиданности, что встретится ему на пути. Вот как раз тот случай, Аллун! — повернулась она к нему в отчаянии. — Ладно, в детстве тебя не научили плавать. Зря, конечно. Так почему же ты не стал учиться, когда поселился в Рине?
Аллун удивленно взглянул на нее:
— Да ты смеешься, что ли? Как будто мало надо мной издевались! Кто я был? Тощий босоногий мальчишка-бродник. Да я и понятия не имел о ваших деревенских правилах! Попробуй вытерпи насмешки других, когда тебе всего десять лет! Правда, Роуэн?
Роуэн только молча кивнул в ответ. Значит, он был прав. Значит, Аллун знал, каково ему приходится.
Марли взяла Аллуна за руку:
— Я тебя понимаю, Аллун. Но ведь можно было попросить кого-нибудь, и тебя бы научили…
Он резко возразил:
— Ничего ты не понимаешь! Что, мне надо было делать из себя шута горохового, чтобы эти драчуны под Школьным Деревом поняли, что я слабее? Втайне от всех я учиться никак не мог. В Рине всего и воды- то что речка да озерцо, из которого пьют букшахи. Получается, мне надо было барахтаться там с трехлетними малявками! Представляю, как бы потешался надо мной Эллис. — Он передернулся и состроил уморительное лицо. — Ну понятно — время шло и начинать учиться становилось все труднее, — поостыв, продолжил он. — И в один прекрасный день я стал тем, чего и представить себе невозможно: взрослым жителем Рина, который не умеет плавать. — Он улыбнулся. — Разницы, конечно, не было никакой. Не было до… до сегодняшнего дня.
Силач Джон покачал головой:
— Надо что-то придумать, — начал он. — Вот, к примеру…
— Джон, да пойми же ты наконец. Не умею я плавать. Не у-ме-ю, — твердо проговорил Аллун. — Так что подумай. Ты будешь тащить меня, словно подбитую утку, за одно крыло? Вода-то ледяная. Тебе бы самому в ней не утонуть, а ты еще будешь меня держать, чтобы я не пошел ко дну. Веревку на тот берег тоже нельзя протянуть. Так что выбрось ты это из головы.
— Вот, значит, почему ты никогда не ездишь с нами к Морю по рыночным дням, — задумчиво сказал Силач Джон. — А я-то удивлялся…
— Зато теперь не будешь, — с улыбкой ответил Аллун и отвернулся.
Марли закусила губу.
— Обратно ты один не дойдешь, Аллун, — решительно сказала она. — Без друзей в болоте любой запросто погибнет.
— Я и об этом подумал, — ответил Аллун, тщательно соскребая со своей куртки засохшую грязь, как будто дела важнее сейчас не было. — Перед входом в пещеру я построю шалаш и в нем буду ждать, когда вы вернетесь. — Он горько усмехнулся. — Надо же, я хотел стать героем Рина. Хотел показать, на что способен человек, который наполовину бродник. Кто бы подумал, что меня остановит такая ерунда? Что из-за своей дурацкой гордости я покидаю друзей в беде? — Он не смотрел на Силача Джона. — Много бы я дал, чтобы это было не так. Простите меня.
Силач Джон протянул ему руку:
— Чего тут прощать, дружище? Жди нас. Если найдешь подходящие деревья, сделай пока побольше факелов. Они нам на обратном пути очень пригодятся.
Тут он отвернулся от Роуэна и заговорил тише, но все равно мальчик слышал каждое слово:
— Аллун, если через три дня нас не будет, нечего тебе здесь сидеть. Как хочешь, но вернись обратно в Рин. К тем, кто нас любит. Пусть лучше они узнают страшную правду, чем будут жить в неведении. Договорились?
— Договорились, — ответил Аллун и пожал руку Силачу Джону.
— Ну тогда пошли, — сказала Марли. В глазах ее стояли слезы. Она крепко обняла Аллуна и шепнула: — Мы скоро вернемся. Береги себя.
— Ты тоже, Марли.
И вот Силач Джон, Роуэн и Марли сняли башмаки и верхнюю одежду. Трясясь от холода, они вошли в воду и поплыли.
Вода действительно была ледяная. Такая ледяная, что у Роуэна внутри все сжалось и он сразу же окоченел, да еще и глотнул воды, которая оказалась неприятно-кислой на вкус. Они плыли боком, точно крабы, следуя за лучом света. Можно было грести только правой рукой — в левой каждый держал мешки со своей одеждой, хотя, как они ни старались, они все же слегка намокли.
Какие-то непонятные создания прикасались то к рукам, то к ногам Роуэна. Он стискивал от ужаса зубы, но упрямо продолжал грести, хотя с каждым разом ему становилось все тяжелее. Скоро он начал терять силы, но все же двигался дальше, потому что утонуть в этой спокойной черной воде и никогда больше не увидеть ни солнца, ни света было еще страшнее.
И вот его рука наткнулась на камень, и он с облегчением понял, что уже можно встать. Роуэн огляделся. Прямо над ним нависало каменное лицо. Марли уже выбралась на берег, тяжело дыша и отряхиваясь. За ней оказался на берегу и Силач Джон. Они обернулись и окликнули Аллуна, который
