— Я не сплю. Я вас охраняю.
— Ну охраняй, охраняй, — согласился брат.
Сестренка довольно кивнула и снова закрыла глаза.
Роуэн обнял ее, чтобы ей не было холодно. Сам он не спал и вглядывался в темноту сада, в самые мрачные его уголки: а вдруг там шевелится кто-нибудь подозрительный… Он прислушивался, ловя в тишине малейший звук. Он ждал какого-нибудь знака, что кто-то или что-то бродит рядом и так же, как и он, прислушивается и приглядывается ко всему.
Но нет… Только монотонный надоедливый напев все крутился у него в голове. И Шеба, все время Шеба, с лицом, перекошенным от ужаса.
Роуэн услышал, как мама и Силач Джон вышли из дома и зашагали по саду. Теперь им нужно было отнести Хану.
Он быстро взглянул на крепко спящую Аннад. Точно, она не проснется. Значит, время настало.
— Мама! Джон! — позвал он негромко. — Мне надо кое-что вам рассказать. Да, прямо сейчас!
У Джиллер в глазах потемнело от страха.
— Это что? — только и смогла она сказать. — Что еще за колесо, которое повернется?
Роуэн удивленно посмотрел на нее. Он что-то совсем не подумал об этой строчке.
— Не знаю, — ответил он. — Вообще не понимаю, что это значит. И Шеба тоже. Но она боится, это точно.
Взрослые смотрели на него. Луну закрыло облако, и в саду потемнело. Рядом на дереве зачирикала какая-то птичка. Аннад пробормотала что-то во сне и пошевелилась на плече у Роуэна.
Силач Джон поднялся на ноги.
— Вот теперь нам нужна помощь, — сказал он. — Нельзя держать это в секрете.
Джиллер покачала головой, не соглашаясь с ним:
— Поздно уже. Незачем сейчас всю деревню будить.
— Да, незачем, — улыбнулся в ответ Джон. — Роуэн сбегает и поднимет только тех, кто и правда может помочь.
— Тимона, — предложил Роуэн.
Он подумал, что учитель Тимон, наверное, быстрее всех догадается, что означает стихотворение Шебы. И еще он один из немногих в деревне, кто не станет бояться.
— Правильно, — согласилась Джиллер. — Тимона. И еще Марли.
— И Аллуна, — добавил Силач Джон.
— Вряд ли Аллуна надо сюда впутывать, — сказала Джиллер. — Ясно же, что это дело рук бродников.
— Так кто же поможет лучше, чем он? — ответил ей Силач Джон. — Здорово, что у нас есть человек, знакомый с их привычками.
Джиллер промолчала, но по ее лицу Роуэн понял, что она не очень довольна.
— Ну так я сбегаю за Тимоном, Аллуном и Марли, — быстро сказал он.
Роуэну не нравилось, что Силач Джон и мама не согласны друг с другом. Когда-то он даже и мысли не допускал, что Силач Джон может жениться на Джиллер и стать его отчимом. А сейчас он думал по-другому, хотя в его душе Силач Джон никогда не займет место родного отца. Силач Джон — это близкий, совсем особенный друг, которого он по-своему очень любит.
— Давай, Роуэн, — тихо сказала Джиллер. — И еще забеги к Ланн.
Роуэн и Силач Джон удивленно посмотрели на нее, но она выдержала их взгляд.
— Я тут все думала о стихотворении, — сказала она. — Там сказано: «Жди, повернется колесо». И еще: «Все та же гордость, и промах тот же…» Кажется мне, это вот что означает: какое бы лихо еще ни случилось с нами, похожее уже было раньше.
Сердце Роуэна затрепетало. Он тут же вспомнил, что сказала ему Шеба перед тем, как завыла свою песню: «Враг снова здесь. Колесо крутится. А теперь… теперь…»
Он произнес вслух последние строчки ее пророчества:
Он вздрогнул. Мама, видно, была права. Их поджидало что-то ужасное. Похожее на то, что уже было. Колесо судьбы крутится очень медленно. Круг зла должен вот-вот замкнуться. А уж когда это случится…
Джиллер посмотрела на Силача Джона.
— Ответ — в нашем прошлом, — сказала она. — Я это точно знаю.
Он задумчиво кивнул в ответ.
— Ланн среди нас самая старая, — продолжила Джиллер. — Она такое помнит, что даже в книгах не всегда найдешь. Если то, что вот-вот с нами случится, уже когда-то было, Ланн должна об этом знать. Значит, она нам поможет, пока еще колесо не до конца описало круг.
— Дело говоришь! — воскликнул Силач Джон и обернулся к Роуэну. — Ну беги! Да побыстрей!
10. Тайный враг
Тимон почесал затылок.
— В книгах говорится, что голод всегда был самым страшным врагом Рина, — высказал он свое предположение. — Голод случался здесь несколько раз — то из-за неурожая, то из-за суровой зимы, когда снегопад надолго отрезал нас от побережья.
— Вряд ли это тот самый враг, — засомневалась Джиллер. — Там говорится, что он уже здесь. Просто он затаился, чтобы мы не сразу его узнали. Но он уже здесь.
— Наверное, придется идти к Шебе, — сказала Марли. — Надо у нее спросить, что значит это стихотворение.
— Не знает она! — воскликнул Роуэн. — Я же вам говорил.
— Не знала она, когда с тобой говорила, Роуэн, — возразил ему Силач Джон. — А сейчас, может, уже поняла. Надо попробовать.
Ланн кивнула и показал палкой на Роуэна:
— Верно. Вот мальчик и пойдет. А с ним Джиллер и Силач Джон. Мы все будем ждать вас здесь, вместе со спящими. Тимон со мной посидит, Марли пойдет охранять горную ягоду…
— А я? — криво усмехнувшись, спросил Аллун.
— А ты останешься здесь. Я за тобой приглядывать буду, Аллун, — спокойно ответила ему Ланн. — Как бы тебе не вздумалось прогуляться на холмы.
Аллун потемнел от гнева, но сдержался и промолчал.
Над садом разливался неверный свет луны. Роуэн, Джиллер и Силач Джон шли молча, осторожно ступая, чтобы не помять сочную траву и не повредить хрупкие кусты горной ягоды, которых здесь было великое множество. По саду разлилась тишина. Птицы на деревьях молчали. С луга, где спали букшахи, тоже не слышалось ни звука.
В самом конце сада они перелезли через забор и торопливо пошли по жухлой траве к дому Шебы.
Из комнаты в открытую дверь лился мерцающий свет. Чья-то длинная тень двигалась то туда, то
