— А что, может, ему нравятся мальчики? — по-прежнему веселился Джебаль. — Хочешь, я пришлю тебе мальчика, а, Блэкуэлл?
Но тот снова вспомнил мусульманку, переодетую бедуином, которую видел на невольничьем рынке.
— Нет, мне не нравятся мальчики. Хотя я понимаю чувства тех мужчин, которые предпочитают их женщинам и охраняют их любовь более ревниво, чем любовь своих жен.
— Иногда так оно и бывает, — почему-то взъярился Джовар. — Зато у меня, к примеру, целых четыре наложницы, и все они — женщины, хотя и очень юные.
— Как это мило с твоей стороны, — язвительно протянул Ксавье.
— Ну вот, опять они сцепились! — воскликнул Джебаль.
— Хватит, Джовар! — рявкнул паша. Он грохнул кулаком по столу. — Пошлите ему женщин. Пусть сам выбирает. Мы отведем тебе новые комнаты, капитан Блэкуэлл. Я хочу, чтобы ты был доволен.
Ксавье молча поклонился.
Глава 11
Алекс не находила себе места. Конечно, она опять подсматривала и теперь пребывала в диком отчаянии.
Сейчас, в эту самую минуту, паша посылает Блэкуэллу целую толпу невольниц, чтобы он выбрал любую на свой вкус.
И это должна быть она. Это вполне могла бы быть она — нужно лишь набраться храбрости, переодеться рабыней и пробраться к нему в комнату.
Однако решиться на это было не так-то просто.
Ибо Алекс наконец-то нашла в себе силы взглянуть в глаза правде. Он действительно оказался сильным, могучим мужчиной — настоящим героем прошлого века, — и он обратил на нее внимание там, на бедестане, но это еще не означало, что ему известно, что Алекс — его суженая, силой любви перенесенная сюда из двадцатого столетия. О, она по-прежнему больше всего на свете хотела бы скорее оказаться рядом с ним. Она так долго ждала этого дня. Она не побоялась преодолеть пропасть почти в две сотни лет, разделявшую ее с любимым. Но вот теперь заколебалась, прикидывая и так и этак, к чему может привести нынешняя встреча. Он наверняка примет ее за обычную невольницу. Постарается ли он в тот же миг овладеть ею?
Они даже словом не успели обменяться — вряд ли она готова к такому повороту событий.
Но ведь она его любит. И не может упустить возможность встретиться с тем, кого считает своей судьбой. Если она останется у себя, он может выбрать другую. Алекс почти не сомневалась, что так он и поступит. Сильный, здоровый мужчина в девятнадцатом веке вряд ли станет отказываться от того, что ему предлагают.
Пришел Мурад.
— Скажи, что же мне делать?! — нетерпеливо вскричала она.
— Я знаю, где находятся отведенные ему покои, — сердито отвечал раб. — Пожалуйста, Алекс, я умоляю тебя, не говори, что собираешься это сделать!
— Да ведь вот в эту самую минуту, пока мы с тобой теряем время на болтовню, перед ним проходят парадом дворцовые невольницы. Черт побери! Ну как я могу не пойти туда?! — причитала она. — Если я останусь, он выберет другую. Мурад, я так долго ждала его, и вот теперь ты предлагаешь мне уступить? Нет, я не могу пойти на это — не сейчас, когда я наконец нашла его.
— Я ничего не понимаю, — ошарашенно уставился на нее Мурад. — Ты постоянно говоришь загадками. И что это значит, что ты так долго его ждала?
Алекс задумалась. Пожалуй, настал наиболее подходящий момент признаться, кто она такая и откуда. Сейчас, когда она готова впасть в отчаяние, пока не стало поздно.
— Что ты скрываешь, Алекс?
— Что ты станешь делать, если, к примеру, я скажу тебе, что попала сюда из будущего?
— Конечно, я рассмеюсь. — Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла какой-то жалкой. — Пожалуйста, перестань шутить. Ты же сказала, что доверяешь мне.
— Прости, — прошептала Алекс. Нет, Мурад еще не готов был ей поверить. Пленница перевела дух и промолвила: — Помоги мне переодеться. Я припрятала одно из платьев Веры. А потом ты отведешь меня туда.
— Ты совсем потеряла рассудок! — Мурад схватил ее за локоть, развернул к себе лицом. — Тебя могут поймать! Ты не можешь сейчас идти к нему!
— У меня нет выбора.
— Неправда!
Алекс переоделась. В полупрозрачных шароварах и миниатюрном жилете она чувствовала себя голой. В надежде, что теперь она мало чем отличается от обычных рабынь, пленница критически осмотрела свое отражение в зеркале.
— Ну, я готова. По крайней мере не хуже, чем прежде.
— То есть ты готова к смерти?! — Мурад, схватив ее за руки, умоляюще заглянул в глаза. — Алекс, послушай меня. Пожалуйста. Ты уже достаточно пожила среди нас, чтобы знать, какое наказание грозит за то, что ты собралась сейчас сделать. Он не успеет стать твоим любовником. Вас обоих немедленно казнят — и на этом все кончится!
Алекс поперхнулась. Она-то знала, какая судьба была уготована Ксавье! Его казнят за связь с невесткой паши — то есть с нею. Боже, Боже милостивый! Но нет, это случится не сегодня.
— Тебе придется постоять на страже. Понимаешь, вдруг Джебалю захочется навестить Блэкуэлла среди ночи, проверить, выбрал ли он себе наложницу.
— Тебя могут заметить на входе или выходе.
— Мурад, мы даром теряем время.
— Мы обсуждаем вопросы жизни и смерти, Алекс, — едва не закричал Мурад.
— Я постараюсь удержать его на расстоянии! — закричала в ответ Алекс, едва не плача. — Я вовсе не собираюсь сегодня ночью переспать с ним — и если смогу, не стану этого делать!
— Все, чего он ждет, — рабыню, с которой он смог бы удовлетворить свою страсть. Или ты собираешься рассказать, кто ты на самом деле?
— Не знаю. — Она облизала пересохшие губы.
— Никому не будет дела до того, совершите вы прелюбодейство или нет. Чтобы оказаться на плахе, достаточно просто быть застигнутыми вместе… ты слышишь? — Он грубо встряхнул Алекс, не дождавшись ответа. — Они отрубят ему голову — если вообще не сожгут живьем, Алекс! А что до тебя — тебя сунут в мешок и утопят! Теперь ты понимаешь, чем рискуешь?
Она лишь покачала головой. Глаза ее лихорадочно блестели.
— Я иду к нему. Я не могу остаться здесь — даже если ты и прав. Мурад, ты волен пойти со мной, чтобы покараулить дверь и предупредить, если что. Но ты можешь и остаться. — Она отвернулась, стараясь не выдать страха.
Мурад стукнул кулаком по стене. В серебристых глазах стояли слезы.
Но уже в следующий миг раб мчался следом за ней по темным переходам.
Хотя отныне Ксавье считался гостем во дворце у паши, хозяин не забыл об охране. На страже у дверей отведенных капитану покоев постоянно находились двое вооруженных турок.
Одна из комнат служила спальней — в ней стояла украшенная чудесной резьбой кровать. На алом бархатном покрывале возвышалась целая гора разноцветных мягких подушек. Белые тонкие занавеси, свисавшие с потолка до пола, защищали спавшего от назойливых насекомых. Пол был устлан пушистыми арабскими коврами. В углах стояли низкие столики с мягкими пуфиками и кушетками. Столики ломились от изысканных вин, фруктов, сыра и сладостей.
Другая комната была точно такой же — и только вместо кровати здесь находилась низкая кушетка без спинки.
Ксавье ходил из угла в угол. Он только что выпроводил с полдюжины наложниц. Не то чтобы они не вызывали в нем желания. Просто он предпочитал иметь близость с женщинами, которых знал. В Бостоне у него осталась любимая. Он был ей верен. Именно так. Верность и воздержание.
В комнате было душно, и пришлось распахнуть окно, чтобы впустить прохладный ветер с моря. Подойдя
