сердец, их душ. Но в тот вечер Алекс не могла найти себе места от снедавшей ее неясной тревоги. — Что-то должно случиться, — сказала она. — Если уже не случилось. — Мурад замялся. Алекс тут же вскочила: — Что такое? Ты что-то узнал про Блэкуэлла, верно?
— Да. — И Мурад выпалил, словно кинулся в пропасть: — Блэкуэлл собирается сегодня вечером взорвать «Жемчужину»!
— Как?! — вскричала Алекс.
— Как слышала. Сначала он вроде бы собирался взорвать ее перед побегом — то есть через две недели. А когда стало известно об отставке Морриса, он решил сделать это немедленно. Сегодня ночью — точнее, в два часа.
Алекс окаменела. Ей пришлось сделать усилие, чтобы начать мыслить ясно. И тут же по всему телу пробежал возбужденный трепет. «О Господи!»
— Ну конечно! Какая же я глупая, что не догадалась сразу! Охрану уже подкупили, а «Жемчужину» все равно надо уничтожить… Мурад! Это же чудесно!
— Вот как?
— «Жемчужине» суждено быть взорванной так или иначе, Мурад, — внезапно став суровой, заверила пленница. — И в исторических хрониках указано, что она затонула и корсары не успели привести ее в Триполи. Я все еще не очень понимаю, почему это не случилось на море — то есть так, как было описано, — но в любом случае следующим летом Пребл атакует город с моря — а ведь если во флоте у паши будет такой корабль, как «Жемчужина», бой может закончиться совсем по-иному!
— Ненавижу, когда ты заводишь речь про свои исторические книги, Алекс. Ненавижу, когда ты начинаешь говорить о будущем.
— Может, это оттого, что ты понемножку начинаешь мне верить, — ласково похлопала она его по руке.
— Может быть.
— Послушай, который час? — вдруг всполошилась Алекс.
— Что-то около девяти.
Алекс кивнула. Она успеет присоединиться к Блэкуэллу! Она понимала, что лучше бы предоставить ему одному справиться с задуманным. Но разве она может стоять в стороне? Теперь, когда на ее глазах творится история? И что важнее — вдруг она ему понадобится?..
— Сегодня ночью ноги твоей не будет в городе, — отчеканил Мурад.
— Конечно, — пробормотала Алекс.
— Я не шучу.
— Я понимаю. Ты тоже встревожен. Почему?
— Потому что, кроме меня, никому не пришло в голову подумать о последствиях, — невозмутимо сказал раб. От этого тона по спине Алекс побежал холодок.
— Не понимаю.
— Еще бы, — мрачно ухмыльнулся Мурад. — Ведь паша придет в ярость. И никогда в жизни не оставит такую выходку безнаказанной.
— О Боже! Что он сделает? Что случится с Блэкуэллом?!
Мурад промолчал.
Алекс казалось, что сердце ее вот-вот выскочит из груди. Мысли метались в голове. Ведь если продолжать рассуждать в том же духе — в книгах по истории уже не оставалось ни слова правды. Предполагалось, что Блэкуэлла казнят по приказу паши за связь с его невесткой летом 1804 года. А что, если перемены продолжаются? Что, если Блэкуэлла казнят летом 1803 года — за взрыв «Жемчужины»?.. Что, если сейчас, сию минуту решается его судьба?!
— Алекс, — говорил Мурад. — Его судьба в руках Провидения. Не тебе ее менять!
Алекс ничего не ответила.
Их было шестеро. Они стояли около боковой двери и ждали. Часовой открыл замок. Они выскользнули в узкий проулок. Стражник дождался и тут же закрыл дверь, но не стал запирать ее.
В небе сияли крупные южные заезды. Заговорщикам не нужны были факелы. Все они были вооружены кинжалами, капитан с Таббсом — пистолетами, а двое несли бомбы, изготовленные из украденного в каменоломне пороха, с фитилями, которыми снабдил их Куисанд. Словно призраки, моряки бесшумно миновали погруженный в сон дворец и заспешили дальше по городу.
Вот и гавань — оголенные мачты гигантскими иглами втыкались в бархатный небосвод. На выходе из гавани — там, где на конце мола стояла крепость, — виднелся трехцветный триполитанский флаг с полумесяцем. А чуть подальше можно было различить силуэт корабля. Один из моряков приглушенно вскрикнул.
— Тсс, — прошипел Ксавье. Его товарищи невольно замедлили шаги. Все как один уставились на море.
— Господи, да ведь это американский корабль! — не веря своим глазам, прошептал Таббс.
— Это «Лисица». Она вернулась, — неохотно подтвердил Блэкуэлл.
— Капитан, надо найти способ связаться с ними! — нетерпеливо воскликнул Аллен. — И вовсе ни к чему будет возвращаться в ту преисподнюю!
Видно было, как молодого моряка колотит дрожь от волнения. Ксавье повернулся к нему и возразил:
— Аллен, сегодня ночью нам предстоит одна задача — уничтожить «Жемчужину». О побеге подумаем потом.
— Но, капитан…
— А ну-ка поторопись, Аллен, а не то я сам с тобой разберусь, — сурово оборвал его Таббс, хлопнув по спине.
У Аллена вытянулось лицо. Глаз потухли. Остальные моряки переминались и шептались за его спиной, не в силах оторвать взгляды от маячившего на горизонте судна.
— Вперед! — приказал Ксавье.
Вскоре они были на причале и спрятались за бочками, нестерпимо вонявшими тухлыми овощами. Неподалеку покачивалась на легких волнах «Жемчужина». Ее сторожили шестеро вооруженных до зубов янычар. Судя по доносившимся до Ксавье выкрикам, турки увлеченно играли в кости.
Ксавье знал, что столкнется со стражей, и успел подготовиться. Пороховые заряды и фитили были завернуты в кожу и плотно связаны. Блэкуэлл с Таббсом отдали товарищам пистолеты и скинули шаровары.
— Удачи вам, капитан, Таббс, — шепнул квартирмейстер Бенедикт.
Ксавье с Таббсом отделились от остальных, наблюдавших за часовыми и готовых напасть на них в случае, если их обнаружат. Блэкуэлл бесшумно скользнул в воду, Таббс — следом. Он передал первому помощнику одну из бомб. И оба поплыли вперед. Вскоре они оказались возле того места, где расположились турки-часовые.
Дворцовый сад был темен и пуст в этот час. Застывший неподвижно человек кого-то ждал. И как только заметил рослую лохматую фигуру, пошел навстречу. Вновь пришедший остановился.
— Они вышли из «парилки», — сообщил Кадар.
Джовар улыбнулся.
Алекс не находила себе места. В эти минуты Блэкуэлл с моряками наверняка уже вышли из тюрьмы — может, добрались до пристани. Но удалось ли им выбраться в город незамеченными? О, Алекс вдоволь наслышалась о двуличии и вероломстве мусульман. А если их все-таки не заметили, как они проберутся по темному городу? Найдут ли путь в гавань? Она пообещала Мураду не вмешиваться.
Но не собиралась держать слово. Сейчас на карту поставлена жизнь Блэкуэлла. Разве может она сидеть у себя в спальне, во дворце? Разве может она не кинуться на помощь? Что, если у него ничего не получится? Что, если она может пригодиться там, в гавани?
Алекс не знала деталей операции, и это играло против нее: теперь, чтобы помочь, придется вмешиваться в действия Блэкуэлла. Хотя, с другой стороны, она была женщиной двадцатого века, военным историком. Ей не составляло большого труда разгадать план заговорщиков.
Скорее всего кто-то из экипажа проберется на корабль, разместит там пороховые заряды и взорвет
