– Пойду поищу ее, – сказала Джесси, входя в дом.
– Не надо, – крикнула ей Сабина. – Пусть отдыхает.
Тем временем Рейчел наверху вовсе не отдыхала. Она внимательно прислушивалась к голосам, доносившимся снизу из комнаты Крисси и Мэтта. Пока она слышала эту нелепую дискуссию насчет фейерверков, можно было не сомневаться, что никто ее не потревожит. Она тщательно обыскивала ящики комода, переворачивая носки, футболки и трусы Мэтта.
Но пока Рейчел ничего не находила; да, в общем, и не знала, что, собственно, ищет. Она просто пыталась обнаружить что-нибудь неправильное и, лишь увидев это, осознала бы цель своих поисков. Она закрыла верхний ящик и открыла следующий. От нижнего белья повеяло духами Крисси. Она переворачивала белье и так и этак, пытаясь прощупать все до задней стенки в надежде найти что-нибудь спрятанное. А потом Джесси упомянула внизу ее имя.
Кто-то вошел в кухню, и Рейчел услышала, как Сабина позвала Джесси обратно. Она быстро и бесшумно выскользнула за порог и прикрыла за собой дверь.
Джеймс был на лужайке; ракеткой для бадминтона он подбрасывал вверх воланчик, и Крисси заметила, что он выглядит на удивление бодро. Джесси оторвалась от дела, которым была занята, и уставилась взглядом в землю, стараясь скрыть свой интерес к тому, что могло быть сказано.
– Я чувствую себя гораздо лучше. Кто-нибудь хочет сыграть?
– Значит, та прогулка к Пиренеям пошла тебе на пользу, – сказала Крисси, но сразу пожалела о своих словах, увидев, как залилась краской Сабина.
– Крисси, прихвати ракетку. Мне нравится смотреть, как подпрыгивает твоя грудь.
– Папочка, ну пожалуйста! – простонала Джесси.
– А что такого? Именно для этого я и живу. Дело вот в чем… – Джеймс стал серьезным. – Я бросаю пить.
– Ты правда бросаешь? – неожиданно закричала Джесси. Она кинулась к отцу и вцепилась в его рукав. – Правда бросаешь? Правда? Правда, правда, правда?
Джеймс не успел поймать воланчик. Лицо Джесси побагровело, и она так настойчиво требовала ответа, что он изумился.
– Да, скорее всего. По крайней мере, с завтрашнего дня.
Джесси обхватила руками его живот и прижала голову к отцовской груди. Все вокруг как-то присмирели. Бет подошла к матери.
– Что ж, это хорошая идея, – весело проговорила Крисси, чтобы как-то выйти из положения.
Мэтт и Сабина обменялись взглядами. Затем Мэтт испытующе взглянул на Джеймса:
– Почему с завтрашнего дня?
– Потому что сегодня, Мэтт, – нагло заявил Джеймс, подбрасывая воланчик в воздух, – твоя очередь платить за праздничный ужин.
– Праздничный ужин? – переспросила Сабина.
– Да. Мэтт ведет нас в ресторан. И всех нас угощает ужином.
– Серьезно? – удивилась Сабина. – А ты можешь себе это позволить, Мэтт?
Мэтт покосился на Джеймса и долго размышлял над ответом.
– Ладно, – сказал он. – Почему бы и нет? Я угощаю.
Крисси и Джеймс закончили партию в бадминтон. Пока они пытались отдышаться, стоя у сетки, Крисси спросила:
– Что у тебя сейчас на уме?
– О чем это ты? Крисси пожала плечами.
– Что касается твоего решения бросить пить, то это просто замечательно. Нельзя ли узнать, что послужило тому причиной?
– Ну, допустим, я испугался. Мэтт думает, что я обманщик, но я действительно не могу дать отчет, чем занимался, когда меня тут не было. Как уходил – помню. Но в течение следующих двух дней… ничего.
– Думаешь, это из-за выпивки?
– Не знаю. Вчера тоже что-то случилось. После фейерверка. По всей видимости, я полвечера беседовал с человеком, которого на самом деле там не было. Со стариком. Он меня по-настоящему напугал.
Крисси удивленно уставилась на него:
– Не знаю, говорить тебе или нет, но я тоже его видела.
– Кого?
– Но буквально пару секунд.
–
– Папа, смотри! Папочка! – Джесси подбежала к Джеймсу и схватила его за руку. Она указывала на горизонт, куда-то за плоскую равнину. На фоне тяжелого неба вспыхивали в искрящейся последовательности крошечные ветвящиеся, лихорадочные молнии, одни далеко, другие еще дальше. Мерцающие нити не сопровождались громовыми раскатами, но змеились под аккомпанемент далекого, почти непрерывного урчания.
Это был изысканный балет белого света, от которого слезились глаза. Резко похолодало, и подул
