Церкви открывали в основном сами верующие, пользуясь моментом относительного «безвластия» между исчезновением советской и установлением нацистской гражданской администрации, если представители вермахта и помогали им — то, как видим, помимо и даже вопреки приказам Гитлера и подчиненного ему руководства вермахта и СС…
А если вспомнить десятки и сотни сожженных нацистскими карателями вместе со своими церквями (куда часто загоняли для убийства крестьян) деревень, то иллюзии по поводу «церковного возрождения» в оккупации быстро отпадут.
(Приведу тут данные уже о попытках закрыть в ходе войны православные церкви на территории самой Германии. «Над русскими храмами в Лейпциге и Дрездене вообще нависла угроза полного закрытия. 25 октября 1941 г. имперский наместник в Саксонии написал министру церковных дел Германии, что считает необходимым «ввиду нынешних обстоятельств» распустить «Комитет по сохранению русской церкви в Лейпциге» и закрыть оба православных храма».[536] Не закрыли храмы лишь из-за того, что их посещали не только русские, но и православные румыны и болгары, с правительствами которых Германия была крайне заинтересована в сотрудничестве.)
Несмотря на все приказы, борьба с христианством, и прежде всего с Католической церковью, в годы войны продолжалась. «Всего за годы войны было рассмотрено около 9 тыс. дел по обвинению католиков в антигосударственной деятельности и после приговоров казнено и замучено около 4 тыс. человек».[537]
Продолжалась и подготовка кадров в духе противостояния с христианством. М. В. Шкаровский указывает на «учебные материалы Службы имперской безопасности (от 28 марта 1943 г.), в которых перечислялись пять главных мировоззренческих врагов национал-социализма: евреи, масонство, марксизм, либерализм и Церковь. Она называлась последней, но при этом подчеркивалось: «Еще большим врагом является Церковь. Она постоянно стремится к мировому господству. Христианство, которое основывается на Ветхом и Новом Заветах, было взято из еврейской религии. Христианское мировоззрение проистекает из переднеазиатской расовой души, а не исходит из естественных ценностей народа. Также в отличие от национал-социализма оно не знает рас, а его пароль гласит: перед Богом все равны, и к тому же исходной точкой считается еврейство. Как и другие наши враги, Церковь борется всеми имеющимися в ее распоряжении средствами против национал-социализма и его организации, заодно с еврейскими и капиталистическими режимами, чтобы уничтожить наш народ».[538]
В одной из своих речей (в узком кругу группенфюре-ров СС) в том же 1943 г. Гиммлер прямо заявил: «Против нас автоматически оказывается каждый, кто является убежденным коммунистом, против нас каждый убежденный масон, каждый демократ, каждый убежденный христианин».[539]
Все высказано предельно ясно…
В июле 1943 г., одновременно с немецким наступлением на Курской дуге (которое благодаря новым танкам и самоходным орудиям должно было «переломить» ход войны на Восточном фронте) нацисты предприняли еще одну попытку закрытия монастырей в Германии, сорванную благодаря активности верующих (прежде всего иезуитов Рёша и Кёнига). Как пишет историк А. Н. Бровко: «В июле 1943 г. стало известно намерение правительства распустить монастыри в Эльзасе, что должно было явиться пробным шаром для такой же акции по всей Германии.
Рёш с Кёнигом срочно выехали в Страсбург, предупредив о готовящейся акции. Были немедленно отправлены письма протеста во все партийные и государственные инстанции. Одновременно призвали священников в день роспуска немедленно прибыть к монастырям со всеми своими верующими. Роспуск монастырей в Эльзасе был сорван».[540] Более того, Гитлер вновь вынужден был, как и в августе 1941 г., запретить захваты монастырей — как пишет Л. Н. Бровко, такое же «распоряжение он издал и летом 1943 г. Гауляйтерам запрещалось самостоятельно проводить изъятия. В особых же случаях необходимо было испрашивать разрешения (через Бормана) у самого фюрера».[541]
То, что якобы христианский дух нацистов — это миф, со всей очевидностью следует из вышеизложенного. Можно даже указать, как появился этот миф. Его творцом стал Леон Дегрель, в 30-е гг. создавший в Бельгии (в ее валлонской части) нацистскую партию «Народный Фронт» (Front Populaire), иначе называемую Рексистской (лозунгом партии и названием ее издательства было Christus Rex, т. е. «Христос-царь»). Показательно, что, несмотря на их внешнее следование христианским образцам, уже в 30 -е гг. «католическая церковь, в поддержке которой Дегрель был уверен, от него решительно отмежевалась. Архиепископ Малина публично указал на рексистов как на опасность для страны и для католической церкви».[542] Открыто поддерживая гитлеровскую Германию и ее оккупацию стран Западной Европы, к началу 1941 г. Дегрель потерял остатки поддержки в народе — по словам историка В. Виппермана, «его движение подверглось в Бельгии полной изоляции и бойкоту»,[543] это подтверждает и Геббельс, отметивший в своем дневнике в начале 1941 г.: «Информация о ситуации в Бельгии: преобладают германофобские настроения»,[544] а коллаборационист «Дегрель дышит на ладан». [545] Вообще, по горькому признанию Геббельса: «Мы помогаем лишь представителям национальных партий, не имеющих поддержки в народных массах. Наподобие Муссерта или Квислинга. Это рок!»[546] Более красноречивого признания о непопулярности союзников нацистов среди их собственного народа трудно найти…
Превратившись на своей родине в маргинала, Дегрель летом 1941 г. сформировал из остатков своих сторонников «Валлонский легион» и отправился на Восточный фронт, воевать за интересы Рейха. Позже со своей частью (как и прочие «легионеры») он был переведен в Ваффен-СС и дослужился к концу войны до бригаденфюрера. Поскольку части Ваффен-СС считались не входящими в «черный орден», а лишь подчиненными ему, то у Дегреля и его подчиненных были священники (католические кюре), чего не было в частях собственно СС.
Интересно, что у руководства Рейха личность Дегреля, вопреки его позднейшим заверениям, не вызывала особого доверия; Геббельс в 1941 г. писал в своем дневнике, что «Дегрель все более и более проявляет свое лицемерие».[547]
После поражения Рейха Дегрель бежал в Испанию и там (став одной из видных фигур в лагере неонацистов) писал книги о том, как Гитлер любил его, доверял ему, и как хорошо фюрер относился к христианству: «Он глубоко верил в Бога». «Он верил в необходимость норм и богословских догм, без которых, повторял он неоднократно, великое здание Христианской церки рухнет».[548] Поскольку Дегрель открыто претендовал и представал перед прессой как связующее звено между нацизмом и неонацизмом, его мнение часто принимают за истину (в таком качестве его приводит и Жуков), однако, насколько его словам можно верить (после приведенных заявлений нацистов о христианстве и о степени правдивости Дегреля), — судите сами.
Бывает, с другой стороны, и попытка «обелить» неоязычество рассказами о том, как его преследовали нацисты. В 2000 г. у нас вышел русский перевод книги английских авторов Найджела Пенника и Пруденса Джонса «История языческой Европы» (1995 г.). Как отметил ее рецензент: «утверждение о том, что «языческим по духу» был гитлеровский режим, авторы считают неверным, ссылаясь на данные о преследованиях язычников и о запрещении в 1941 году многих языческих и эзотерических обществ».[549]
Однако, если заглянуть в первоисточники, то запреты и преследования коснулись тогда не язычников. 16 мая 1941 г. Геббельс записал в свой дневник: «Я издал строжайшее постановление о запрете оккультизма, ясновидения и т. п. Весь этот невежественный обман будет наконец окончательно искоренен. Чудотворцы, любимцы Гесса, сядут за решетку».[550] Считалось, что именно увлечение Гесса астрологией и гаданием толкнуло его на полет 10 мая 1941 г. в Англию, вызвавший чрезвычайно неприятный для нацистов скандал; как пишет Геббельс: «Несчастный попал под влияние астрологов».[551] 13 июня он добавляет: «Все астрологи, гипнотизеры, антропософы и т. п. арестованы и вся их деятельность парализована». [552] Упомянутых в этом списке антропософов (последователей духовно-просветительского учения Рудольфа Штайнера) с их верой в астральные тела и карму тоже оправданнее отнести к оккультистам,
