в его жизни значила Элеонора.
– Нет, отец, мое решение неизменно, – отозвался Гаррик. – В этой стране меня уже ничто не держит.
Граф молча проглотил обидные слова сына, а в глазах Ричарда мелькнула радость.
– Увидимся ли мы когда-нибудь снова? – тихо спросил граф.
– Вряд ли, – не стал обнадеживать его Гаррик.
– Ведь ты – мой сын, – дрогнувшим голосом произнес вдруг граф. – Знай, я люблю тебя!
Гаррик оторопел от такого неожиданного признания и, помолчав, произнес:
– Отец, важны дела, а не слова. Ваши слова опоздали на целых двадцать шесть лет. Я так хотел услышать их в детстве!
Граф смущенно откашлялся и вымолвил:
– Хорошо, хотя бы теперь ты будешь знать о том, что я тебя люблю. Если когда-нибудь надумаешь вернуться, я буду несказанно рад и всем расскажу правду о мнимом Лайонеле, а своим наследником сделаю тебя, Гаррик.
При этих словах в глазах графа мелькнула надежда, но Гаррик сделал вид, что ничего не заметил.
– Пусть общество тешится иллюзиями, – хмыкнул он, зная, что и по сей день весь высший свет считает Ричарда Нельсона Лайонелом де Вером, поскольку граф решил не предавать истину огласке.
Гаррику уже было все равно, главное, он получил наконец долгожданную свободу. Пускай Ричард радуется своему высокому титулу и богатому наследству.
– Мне пора, – бросил Гаррик, глядя на Ричарда, до сих пор называвшего себя Лайонелом. – Знай, я не держу на тебя зла.
Тот молча кивнул и негромко произнес:
– Счастливого пути! Жаль, что тебя не будет на моей свадьбе.
– Желаю вам с Элизабет долгого и счастливого семейного союза! – Гаррик старался говорить без тени иронии, ведь оба стоили друг друга. Потом повернулся к графу: – Как только мы прибудем на место и обоснуемся, я напишу вам, отец.
– А я, в свою очередь, постараюсь, чтобы Арлен Грей не забыл о своем обещании дать развод Оливии, тогда ты сможешь жениться на ней, – решительно заявил граф.
Гаррик был приятно удивлен обещанием отца, но почуял какой-то подвох.
– Чем я смогу расплатиться с вами за такой подарок? – настороженно спросил он.
– Взамен я хочу получить от тебя… наследника!
Граф довольно улыбнулся, видя, как сын тоже расплылся в улыбке.
– Больше всего на свете я хочу внука, – повторил граф с необычной для себя нежностью.
– Вот в этом я с вами совершенно согласен! – улыбнулся Гаррик. – Хотя бы один-единственный раз в жизни мы с вами думаем одинаково, отец…
Он представил, как в один прекрасный день Оливия станет его женой и родит ему ребенка – а может, и не одного! – и его сердце радостно забилось.
– Прощайте, отец! – вымолвил он с поклоном.
Граф тоже кивнул, не сделав ни малейшей попытки обнять сына на прощание. Но когда Гаррик повернулся и пошел к фрегату, глаза его наполнились слезами.
Оставив навсегда позади свое не слишком счастливое прошлое, Гаррик шел к сияющему любовью и надеждой будущему.
Оливия призывно махала ему рукой, Анна радостно подпрыгивала на месте, сеттер возбужденно лаял.
Вот оно, его будущее, – Оливия, Анна и далекая незнакомая страна, где они начнут новую жизнь!
Взойдя на палубу, он вместе со своей новой семьей стал с интересом наблюдать, как матросы отдавали швартовы. Спустя минуту большой фрегат отчалил, медленно унося под своими парусами смелых путешественников, отважившихся отправиться в далекую, дикую, совсем еще не обжитую, но от того не менее прекрасную страну под названием Америка.
Примечания
1
Дом для душевнобольных в Лондоне. – Примеч. пер.
