долларов), которые могут только выворачивать карманы налогоплательщиков, а в морском сражении будут неэффективны против гораздо более мелких, технологичных и быстроходных боевых кораблей, стоимостью менее миллиона долларов за штуку.
То же самое, но в еще более разорительном исполнении, наблюдается в военной авиации. Современные реактивные штурмовики и истребители обходятся налогоплательщику в 10 — 20 миллионов долларов каждый, а на разработку очередной (еще более дорогой) модели тратится не менее миллиарда. В обоснование этих непомерных цен, налогоплательщику рассказывают сказки о неких суперэффективных следящих и управляющих компьютерах, которыми напичканы такие самолеты. Но ведь это – те же самые компьютерные системы, которые используются в обычной гражданской (и даже бытовой) технике. Их цена нигде не превышает 10 тысяч долларов. Что же касается самих реактивных машин, то смета на их постройку, как доказали авиалюбители, может быть снижена до 50 тысяч. Даже цена легких реактивных самолетов бизнес–класса (комфортабельных, безопасных, предельно автоматизированных и очень простых в управлении) составляет лишь миллион долларов.
Но главное здесь даже не то, что налогоплательщика обманывают с ценами в 20 раз, как минимум. Главное: для боевого летательного аппарата, действующего на скоростях в 3 и более раз выше скорости звука, когда время на принятие решений составяет сотые доли секунды, пилот в кабине является обузой, куском бесполезной и хрупкой протоплазмы, ради размещения которой приходится жертвовать компактностью машины. Кроме того, чтобы эта протоплазма не превратилась в бифштекс, приходится и отказываться от ряда крайне эффективных маневров лишь потому, что ускорение на виражах превышает 10g. Во время демонстрации австралийской системы Steal–Storm было убедительно показано, что компактный и дешевый беспилотный аппарат, благодаря своей маневренности, за пару секунд уничтожит в воздухе пилотируемый боевой самолет ценой 20 миллионов долларов: просто расстреляет из высокопроизводительного пулемета с малой дистанции. Из–за ограниченного ускорения маневра, пилотируемому самолету трудно уйти от атаки совсем дешевой ракеты, запускаемой «с плеча» и наводящейся по тепловому излучению.
Какой смысл в боевом самолете, практически беззащитном против в тысячу раз более дешевых устройств, если к тому же, каждый вылет этого самолета обходится в сто раз дороже, чем те цели, которые он потенциально может уничтожить своим супердорогим оружием? Несколько лет назад весь мир обошла карикатура. На фото штурмовик F–119 поражаает ракетой «воздух–море» катер восточноафриканских пиратов. Рядом с каждым объектом (штурмовиком, ракетой и катером) стоят цены, а внизу вопрос: Кто выиграл?
Поднимемся еще выше. Космический флот (если позорное шоу технического абсурда, которое государственные корпорации устраивают в космосе, позволительно называть красивым словом «флот») - это самый бездарный экономический проект в истории, со времен пирамиды Хеопса. В конце XX века фонд X–prize объявил конкурс на частный космический шаттл, и всего за 7 лет возникло 23 проекта летательных аппаратов этого класса, каждый из которых был на порядок проще и надежнее, и на два–три порядка дешевле в строительстве и в эксплуатации, чем любой из Space Shuttle NASA. Конкурс выиграл аппарат SpaceShipOne компании Барта Рутана. Казалось, теперь все встанет на свои места, и шаттлы будут строить по разумным проектам, за соразмерные деньги. Но ничего подобного. У государственных аэрокосмических агентств другая логика. Для них быстрое достижение целей за малые деньги – это чистое разорение. Им выгоднее сливать миллиарды на новые реплики германских реактивных снарядов, которые придумал еще в 1943 Вернер фон Браун для удовлетворения нездоровых амбиций Адольфа Гитлера.
Вернемся с небес на землю, к технике войны. Самый яркий пример слабоумия военной политики развитых стран — это отношение к атомному оружию и мерам защиты от него. Если считать в долларах на единицу разрушений, атомное оружие получается сказочно дешевым. Оно не вытеснило другие виды тяжелых вооружений только из–за культовых причин. После применения двух А–бомб 13 и 22 килотонн ТЭ по Хиросиме и Нагасаки в 1945, возник глобальный культ бога–бомбы. В эпоху Холодной войны рекламировалось применение зарядов 10 мегатонн ТЭ по обширным густонаселенным местностям (чисто культовое, лишенное военного смысла). Это привело к нуклеофобии (иррациональному ужасу населения т.н. Запада перед А–бомбой и вообще перед энергией атомного ядра).
В 1955 – 1995 было разработано много перспективных моделей А–зарядов мощностью 0,1 — 10 килотонн ТЭ, но ни один из них не был применен (хотя страны — обладатели А–бомб участвовали за этот период в сотнях локальных войн). Все практические соображения отметались из–за культового страха перед А–бомбой, и вместо А–бомбы применялись гораздо более дорогие не–атомные боевые устройства. Культовое отношение к А–бомбе выразилась также в пренебрежении дешевыми средствами доставки. В начале XXI века, из целого ряда проектов А–устройств, доставляемым к цели дешевыми планирующими минами или ракетами малой дальности, ни один из них не пошел в серию. В конце XX – начале XXI века массово производятся только А–заряды высокой мощности (0,1 -10 мегатонн ТЭ), доставляемые сверхдорогими баллистическими и крылатыми ракетами.
В области противоатомной защиты к началу XXI века, все системы ориентированы на перехват именно такой пары заряд–носитель. Культовые мотивы явно доминируют над практическими соображениями. Даже разработчики защитных систем (не говоря уже о политиках и избирателях) не верят, что «оружие апокалипсиса» — ракеты с мегатонными боеприпасами – когда–либо будет практически применено. Индустрия средств ядерного нападения и защиты стала простой машинкой по дележке бюджетных денег развитых стран. Тем временем, атомные технологии стремительно дешевеют. В начале XXI века, получение А–заряда малой мощности уже не является особо сложной проблемой, а контроль за распространением этих технологий и делящихся материалов, пригодных для производства А–бомб, давно и безвозвратно утрачен «атомным клубом великих держав».
Теперь представим себе А–заряд порядка 1 килотонны ТЭ, который доставляется к цели очень простым и дешевым малогабаритным носителем. Даже если этот носитель будет на техническом уровне полувековой давности, ни одна из современных сверхдорогих защитных систем не сможет эффективно противостоять его применению. Она просто не рассчитана на борьбу с такими примитивными устройствами, она их не видит. Развитая страна, атакованная таким оружием, обречена на поражение, причем не столько из–за неэффективности имеющихся технических средств защиты, сколько из–за факторов психологического характера. Реальные разрушения от А–заряда в 1 килотонну не так страшны. В 1944 Лондон подвергся бомбардировке 2000 ракет ФАУ–2, которые в сумме несли почти 2 килотонны взрывчатки, и поражали не одну, а разные точки города. Как известно, это не имело фатальных последствий. С другой стороны, бомбардировка Токио 10 марта 1945 обычными зажигательными бомбами привела к гибели более 100 тысяч человек — тот же порядок, что при атомной бомбардировке Хиросимы 6 августа (даже с учетом жертв радиации, умерших до 31.12.1945). На Западе ту бомбардировку Токио помнят лишь историки, а о взрыве 13–килотонной А–бомбы в Хиросиме, знает каждый (мощность бомбы по культовым мотивам округлена до 20 килотонн, а взрыв раздут до мировой катастрофы, более ужасной, чем сама вторая мировая война).
Из этого экскурса в историю (точнее, в современную интерпретацию истории) ясно, что общество в т.н. «развитых странах» воспринимает А–бомбу не как оружие (сопостовимое по разрушительной силе с другими средствами ведения войны), а как всесокрушающий божественный гнев, который не измеряется в цифрах. Решающим фактором поражения типичной развитой западной страны в возможном конфликте с технически более слабым (но незакомплексованным) противником станет волевая неготовность бороться против бога–бомбы, т.е. против явления, которому социально–политическиий миф приписал не физическую, а сверхъестественную разрушительную мощь».
…
Говорят, что «Мистическое бессилие» вызвало такой гнев в оборонном департаменте, что Хопкинсу пришлось сначала скрываться на заброшенной ферме, а потом бежать из США сначала в Мексику, а оттуда — в Меганезию. Там он явился к исполнительному директору Конвента, Угарте Армадилло, со своим проектом быстрого создания крайне дешевых и эффективных вооруженных сил. Проект был так очевидно гениален, что Конвент тут же назначил Хопкинса руководителем центра «Creatori». Благодаря этому, модернизация вооруженных сил Меганезии пошла не по пути закупки или копирования морально устаревших (и все равно запредельно–дорогих) американских и европейских моделей вооружений (как большинство стран третьего мира), а по пути разработки собственных боевых машин — в сто раз более
