18 — ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ.
— Вы не поняли, — лениво произнесла Омиани, — Никуда они не линяют.
Кианго удивленно посмотрел на нее, а потом хлопнул себя ладонью по лбу.
— Точно! Это же в любом детективе есть! Они, типа, подставные. Их сажают в каталажку, а бабки уже у других. Еще бывает, что в каталажке им чего–нибудь подсыплют в пайку, и тогда вообще концы на дно.
— Зачетно, — поддержала Поу, — только надо успеть подсыпать, пока они не разболтали.
— Ага. Иногда они сразу при аресте выпадают из окна, — со знанием дела, сказал юноша.
Омиани зевнула.
— Вы опять не поняли, детки. Никто никуда не выпадает. У янки есть пословица: «Украл бутылку – сел в тюрьму, украл железную дорогу – сел в Сенат». Это четко работает, если публичная касса принадлежит государству, а не людям. С тебя взяли налог, и все, это уже не твои бабки, и тебя не волнует, если какой–то вор переукрал бабки у того вора, который украл их у тебя. Когда налоги собраны, дальше идет просто их дележка между оффи.
— Делят не все, — уточнил Панто, — Кое–что откладывают и раздают самой гнилой публике. Это называется «избирательный фонд», на нем система и держится. Еще в Древнем Риме сенаторы скидывались в такой фонд, и устраивали гладиаторские игры с раздачей хлеба.
— Даже пословица есть: «Хлеба и зрелищ», а по–латыни: «Panem et cincerses», — добавила Омиани, — Я до революции училась в римско–католической школе, что–то еще помню.
Жанна всплеснула руками:
— Слушайте, ну что вы такое говорите, а?
— Верно, мы куда–то съехали, — согласился Панто, — Я имел в виду, что капризы хороши в меру. Вот, Бимини 13 лет, самый переходный возраст, но Крис ее разумно воспитывает, и у нее нормальные капризы, без экстрима. А для Уиры и Тиа, любые капризы…
— Ну что вы все набросились на Уиру! – не выдержала Рити, — Ей хочется иметь детей от всех любимых мужчин. Это же классно! И вообще она такая… Такая…
— Остынь, детка, — спокойно сказал Крис, — Никто же не спорит, что Уира — замечательная женщина. Понятно, что она хочет все успевать. Киты. Циклоны. Перелеты через океан по диагонали. Много любимых мужчин. Много красивых детей. Это здорово. Но когда мама появляется два раза в месяц, детям этого мало, даже если она привозит центнер подаров.
— А ребенку, маме которого 14 лет, нужна бабушка, — добавил Юео.
— Ну и что, что Тиатиа 14 лет? – возразила Поу, — Зато она очень организованная!
— Это точно, — согласилась Феиве, — Всех нас организовала в одну коллективную бабушку. Вот, я тебя сейчас тоже организую. И тебя, Рити, тоже. Жоли, Юео, поплыли на Циркус, вдруг там дельфины? А к обеду вернемся. Или к ужину.
Поу и Рити оглянуться не успели, как у каждой из них на руках оказалось по младенцу, а Феиве и Юео вместе с сыном, на хорошей скорости плыли к дальнему углу лагуны.
— Артисты! — с оттенком одобрения прокомментировал Панто.
— Слушайте, как это вообще случилось? — спросила Жанна,
— Что именно? – уточнил экс–сержант.
— Я имею в виду, как 14–летняя девочка стала мамой.
— Как–как… — он пожал плечами, — как все. Будто у вас в Канаде так не бывает.
— Бывает, конечно. Но вы так спокойно к этому относитесь….
Панто отрицательно покачал головой.
— Я не спокойно отношусь. Ребенок – не игрушка, и нечего потакать таким капризам. Но кто меня тут послушает? Когда Уира в 16 лет, на пятом месяце беременности, гоняла на спортивном «Крикете» за 200 с лишним миль в Тубуаи, и я сделал ей замечание…
— Когда Марси делала то же самое, ты почему–то, молчал, – перебила Омиани, и пояснила для Жанны, — Марси – это vahine нашего старшего сына.
— Но ей было уже почти 18, — возразил он.
Омиани саркастически хмыкнула:
— Огромная разница, да?
— Да, представь себе! Огромная! А между 14 и 18 — вообще астрономическая! Когда 14–летняя девушка говорит: «я хочу ребенка» — это каприз! Она не ребенка хотела, а хотела быть, как мама, потому что мама круче штормовой волны и зажигает, ярче солнца.
— Что толку в этом психоанализе? – спросил экс–сержант, закуривая длинную древнюю трубку, покрытую полустершимся узором, — Тиа родила отличного мальчишку, хорошо себя чувствует, и даже Флоп, который был не в восторге от этой идеи, поменял мнение.
— Флоп потому был не в восторге, что боялся за нее, — вставил Кианго, — Во всех книжках пишут, что раньше 15 лет рожать опасно, а лучше вообще подождать до семнадцати.
— Фигня! — заявила Рити, — Тут все индивидуально. Про это тоже есть во всех книжках.
— Кто такой Флоп? – спросила Жанна.
— Ее haikane. Ну, boyfriend.
— А как ко всему этому отнеслись родители девочки?
— Жутко переживали, — проинформировала Поу, — Особенно Лимо. Он даже похудел на 5 кило, не меньше. Уира как–то спокойнее на это смотрела.
— Больше всех дергались Лис и Арно, — добавила Рити, — Притащили какой–то ариейский томограф, и чуть что – смотрели, как там у нее в брюшке.
— Это не очень хорошая идея, — неожиданно тихо произнесла Поу, — Ты, конечно, можешь попробовать, но ничего не получится.
Ее реплика относилась к малышу, который добрался губами до ее соска.
— Может, Феиви его недокормила? — предположила она.
— Да нет, — успокоила Омиани, приглядевшись к малышу, — Это он во сне.
— Ладно, — сказал Панто, — мы будем эксплуатировать молодежь?
— Так мы и эксплуатируем, — заметил Крис, — они уже третий час ловят крабов.
— Нет, я про него, — Панто встал и похлопал Кианго по плечу.
— А, — сказал экс–сержант, — Тест на дуроломство.
— Чего сломать? — с готовностью, спросил юноша.
— Во втором ангаре, — Крис указал мунштуком трубки на один из десятка боксов, стоящих в ряд у воды, — Выкатывай его, надевай шлем со шлемофоном, и попробуй взлететь.
— Эй–эй! — настороженно вмешалась Поу, — а это не опасно?
— Да нет, это прототип, — сказал Панто.
— Ну и что, что прототип?
— Не опасно, — четко ответил экс–сержант.
— Все будет ОК! – крикнул Кианго, уже на ходу, направляясь к боксам.
То, что он выкатил на воду через пару минут, напоминало четырехметровую летающую тарелку, решившую размножиться почкованием, на манер кактуса–опунции, и вырастила под разными углами три тарелочки втрое меньшего размера — две по бокам, и одну сзади. Говорить о наличии боков и зада можно было в том смысле, что на одном из радиусов тарелки находилась маленькая открытая пилотская кабина (и это, очевидно, был перед). Экс–сержант, держа в одной руке трубку, а в другой – woki–toki, начал отдавать краткие распоряжение. Кианго поправил на голове шлем, влез на «тарелку», сполз в кабину.
— Мне эта херовина не внушает доверия, — сообщила Поу, — какой–то у нее нелетучий вид.
