— Марш к себе в комнату! Посидите там и подумайте, как следует вести себя настоящей леди!
— Вы сажаете меня под замок? — От изумления у нее чуть глаза не полезли на лоб.
— Вон отсюда! — зарычал Рольф. — Вон, пока я не вышвырнул тебя!
Алис несколько раз всхлипнула и вышла, громко хлопнув дверью.
Рольф зажмурился, стараясь выбросить из памяти отвратительную гримасу, с которой его жена любовалась на порку. Затем он метнулся к постели, но вместо того, чтобы попросить у него помощи, Кейдре подняла голову и с ненавистью простонала:
— Убирайся!
— Тебе нужен уход, — хрипло произнес он, поднимаясь на ноги. — И еще — я запрещаю тебе покидать эту комнату.
Так по крайней мере он сам сможет присматривать за ней. И лучше не рассуждать над тем, откуда возникло такое желание.
— Что? — Даже теперь ей не изменила привычная дерзость. — Ты не прислушаешься к совету своей доброй женушки, моей сестры, и не бросишь меня в темницу? Значит, наконец-то ты решил явить свое милосердие? — Но тут, к ее полному ужасу, предательская слезинка скатилась по бледной щеке.
Рольф так ненавидел себя в эти минуты, что сам не заметил, как умоляюще прошептал:
— Кейдре…
Ответом ему был еще один презрительный взгляд. Потом она отвернулась к стене.
Норманн понимал, что больше ему здесь делать нечего, но не сразу нашел в себе силы уйти.
Только после этого Кейдре дала волю слезам.
— Ну-ну, — приговаривала бабушка. — Я знаю, это очень больно, но нужно потерпеть!
Кейдре честно старалась выполнить приказ, пока бабушка промывала раны у нее на спине.
— Ты у меня вон какая сильная малышка! Я в два счета поставлю тебя на ноги!
— И не станешь меня ругать?
— Я слишком хорошо знаю тебя. Ты поступила так, как считала правильным. Себя не переиначишь!
— Но я ведь и правда должна помогать братьям! Должна!
— Тс-с, тише, не дергайся!
— Я его ненавижу! — прошептала Кейдре. — У него нет сердца!
— Неужели? — ворчливо возразила старуха. — Тогда с какой стати он собственноручно притащил тебя к себе домой, да вдобавок на глазах у всего Эльфгара?
— Ну, может быть, ему стало стыдно — хотя я в это не верю! — упрямилась Кейдре. Перед ее глазами снова всплыло его лицо, полное сострадания и мольбы. О чем же он ее молил, когда окликнул по имени?
— Этот норманн выполняет свой долг — как ты выполняешь свой. Ему и так непросто — женился на Алис, а глаз положил на тебя. И вот теперь еще это.
— Он просто не в состоянии насытиться, упрямый упырь! — негодовала Кейдре. — Этот человек ни одной юбки не пропустит, если ему приспичит. Сейчас ему пришло в голову поразвлечься со мной, да только приличия не позволяют гоняться за сестрой собственной жены, вот они бесится от похоти.
— Ага, ага, — подхватила бабка, — и ради этой самой похоти он приволок тебя полуживую на эту койку!
Кейдре не знала, что на это возразить, и просто сердито фыркнула.
Дверь отворилась, и в тот же миг она ощутила, что явился предмет их спора.
— Как она?
— Ничего, поправится. Это крестьянская жилка делает ее такой сильной.
Кейдре старалась не думать о том, что лежит перед ним совершенно беспомощная, с голой спиной.
— Шрамы останутся?
— Да, но не очень заметные — если часто менять повязку. Может, со временем они и совсем пройдут, кто знает?
— Со временем, — эхом подхватил Рольф.
— Больше тут ничем не поможешь. — Знахарка, кряхтя, поднялась на ноги.
Рольф еще раз окинул Кейдре внимательным взглядом и пошел вместе со старухой к двери, по дороге бросив:
— Спасибо.
— Не вам меня следует благодарить, милорд, — ухмыльнулась та.
— Спасибо, — с нажимом повторил де Варенн.
Алис прислушалась. Это он — его шаги.
Она заметалась по комнате, как загнанная в клетку кошка, и каждый стремительный шаг, каждая черта на напряженном лице выдавали ее ярость, но неожиданно она замерла и постаралась изобразить милую улыбку. Это было нелегко, очень лелегко.
Время ужина давно миновало. Норманн не позвал ее к общему столу; вместо этого слуга доставил ей ужин наверх. Алис не сомневалась, что всему Эльфгару известно о том, что муж посадил ее под замок, — и все из-за проклятой ведьмы!
Алис терзала ярость, но более всего — ненависть. Она всем сердцем ненавидела своего мужа, а для ненависти к его зазнобе у нее просто не находилось слов.
Но пока рано было давать волю чувствам. Рольф так и не прикоснулся к ней с того самого первого утра, и теперь следовало любой ценой заманить его в постель.
Алис проклинала свой страх и растерянность в первую брачную ночь и надеялась, что на этот раз им никто не помешает довести дело до конца, но норманн вошел в комнату и даже не глянул в ее сторону. Она уже переоделась в ночную сорочку и замерла у камина в изящной позе. В темных глазах ее затаилась тревога: что у него на уме?
Молча вздохнув, Рольф стал раздеваться.
— У вас усталый вид, милорд, — заметила Алис. — Позвольте я помогу.
Он небрежно кивнул и предоставил ей возиться со своей туникой и нижним бельем, не произнося при этом ни слова благодарности. Алис старательно избегала прикасаться к его обнаженному телу, что получалось у нее далеко не всегда, и она то и дело брезгливо вздрагивала, но, кажется, он этого не заметил.
Рольф стоял посреди комнаты, нисколько не стесняясь своей наготы. Алис, делая вид, будто аккуратно складывает его вещи, повернулась к нему спиной. Какое бесстыдство! Ее передернуло при воспоминании о том, как грубо толкался у нее между ног его мужской орган. Но нет, ей следует взять себя в руки, не время поддаваться брезгливости и страху!
Тем временем рыцарь забрался в кровать и лег, прикрыв глаза рукой. Ни жива ни мертва, Алис улеглась рядом. Она не сразу сообразила, что Рольф отнюдь не напоминает сгорающего от нетерпения жениха; скорее он похож на усталого мужчину, мечтающего выспаться. Она долго возилась, укрываясь одеялом, а норманн даже не шелохнулся. Алис снова вскипела от возмущения: видно, он действительно собрался спать!
Инстинктивно она почувствовала облегчение, однако рассудок забил тревогу: так продолжаться не может! Алис ворочалась на широком тюфяке, пока ее колено как бы невзначай не прошлось по его боку.
Никакого ответа.
Конечно, ведь она не такая заправская соблазнительница, как ее сестрица! Но что же ей все-таки делать? И почему, почему Рольф ведет себя как монах? Ведь он знает, в чем состоит его супружеская обязанность! Алис набралась храбрости и погладила его по руке:
— Милорд!
Нет, он не спал: синие глаза моментально открылись; взгляд их был совершенно ясным.
— Я хотела бы попросить прощения, — нехотя выдавила из себя Алис. — Поверьте, у меня не было намерения вас огорчать! Неужели вы никогда меня не простите?
— Ты прощена, — буркнул он, — а теперь давай спать! — И повернулся к ней спиной.
— Милорд! — не унималась Алис, подавляя отчаянное желание воспользоваться его равнодушием и избежать супружеских объятий. — Вы позволите мне задать только один вопрос?
