— Что случилось? Плохие новости. Сегодня матушка сказала мне, что решила выйти замуж.
— Замуж? Но за кого?
— За отвратительного человека, за Педро Хуана де Борику.
— Уж не сошла ли с ума сеньора Магдалена?
— Это еще не все, Антонио; самое ужасное, что мы покидаем остров, а это убьет меня. — И Хулия залилась слезами.
— Хулия, дорогая, не плачь, — утешал ее охотник. — Ты слишком добра, чтобы бог оставил тебя без помощи.
— Не видеть тебя! О боже мой, боже мой! Какое горе!
— Но, Хулия, как все это произошло?
— Не знаю, ничего не знаю. И не знаю, как только я не разрыдалась, когда матушка мне обо всем рассказала.
— О Хулия! Нас невозможно разлучить, ты никуда не уедешь!
— А кто может помешать этому? — раздался чей-то голос за спиной Хулии. Хулия испуганно вскрикнула, она узнала голос сеньоры Магдалены.
— Антонио, — повелительно произнесла сеньора Лафонт, — напрасно питаете вы страсть, которой я не одобряю. Вы никогда не станете мужем Хулии.
— Почему, сеньора? — спросил Антонио, который взял себя в руки, услышав, что сеньора Магдалена говорит спокойно.
— Потому что каждая мать желает добра своему дитяти, а я не знаю, ни кто вы, ни кто ваши родители и ваши предки. Я любила вас, как друга. Но этого мало, чтобы доверить вам будущее моей дочери. Да и та жизнь, какую вы ведете, не внушает мне спокойствия. Вы понимаете, что я хочу сказать?
— Да, сеньора, — ответил охотник.
— Хулия, иди в свою комнату, — строго приказала сеньора Магдалена.
Хулия заколебалась, умоляюще посмотрела на мать, но, увидев непреклонное выражение ее лица, опустила голову и, рыдая, направилась к дому.
— Сеньора! — грозно крикнул Железная Рука, едва сдерживая ярость. — Сеньора!
— Вы угрожаете мне? Что ж, очень хорошо. Угрожайте слабой, беспомощной женщине, матери, которая на основании священных прав требует покоя для своей дочери. Грозите ей, ударьте ее — это подвиг, достойный охотника, известного под кличкой Железная Рука.
— Сеньора! — снова воскликнул юноша, не зная, что и говорить.
— К вам относились в нашей семье, как к сыну, а вы соблазнили мою дочь и за благородную, бескорыстную любовь хотите отплатить разорением и горем.
— Сеньора, я люблю Хулию и хочу назвать ее своей женой.
— А какое имя дадите вы бедной девочке, если все знают вас только под прозвищем Железная Рука?
— Сеньора, я не менее знатен и богат, чем принц крови.
— Назовите тогда свое родовое имя, объясните, почему скитаетесь вы здесь, разделяя дикую, бродячую жизнь охотников?
— Впоследствии вы все узнаете.
— В таком случае впоследствии вы и сможете мечтать о руке дочери Густава Лафонта. А пока, если вы действительно дорожите спокойствием и честью Хулии, оставьте ее.
— Но ради бога…
— Я все сказала, — остановила его сеньора Магдалена и удалилась, не произнеся более ни слова.
Охотник долго стоял в задумчивости. Наконец, словно приняв решение, он тряхнул кудрявой головой.
— Пусть так: впоследствии! — сказал он и хотел уже уйти, как перед ним снова появилась Хулия.
— Антонио, — проговорила девушка, рыдая, — неужели нет надежды?
— Верь, Хулия, все равно ты будешь моей.
— Против воли матушки? Никогда.
— Мы уговорим ее.
— Когда?
— Очень скоро, если ты обещаешь не забывать меня.
— О, никогда, никогда!
— Тогда верь мне, мы будем счастливы.
— Прощай, — сказала Хулия, — поцелуй меня последний раз.
— Прощай, — ответил охотник, прижавшись губами к ее лбу.
— Прощай, — повторила Хулия и, поцеловав руку Антонио, бросилась бегом обратно в сад.
— Ты будешь моей женой, и скоро! — крикнул охотник ей вдогонку и решительно направился в таверну «У черного быка».
Когда он пришел туда, в таверне было пусто, чадный огонек едва мерцал в светильнике, свисавшем с потолка на позеленевшей медной цепочке.
— Исаак, маэсе Исаак! — крикнул охотник.
Дверь скрипнула, и на пороге показался Исаак.
— Ах, это вы! — сказал он. — А я уже собирался запирать, думал, вы не придете.
— Где они ждут меня?
— Поглядите туда, — сказал еврей, выйдя с ним вместе на улицу. — Видите вон там, прямо, рощицу?
— Да.
— Справа от нее будет тропинка. Идите и идите по ней, пока не наткнетесь на развалины. Там и найдете то, что ищете.
— Отлично, — ответил охотник и зашагал в указанном направлении.
Неподалеку от дома действительно росла купа деревьев, а справа от нее вилась в траве тропинка. Луна светила достаточно ярко, чтобы не сбиться с дороги, к тому же охотник знал тут каждую пядь. Он пересек небольшой луг и снова оказался среди деревьев, но тропинка бежала вперед, не прерываясь. Пройдя еще немалое расстояние, Антонио внезапно увидел перед собой какое-то мрачное строение.
— Здесь, — сказал он. — Поищем входа.
Едва он собрался обойти вокруг ограды, как кто-то окликнул его по имени. Антонио узнал голос англичанина.
— Как дела, Антонио? — нетерпеливо спросил Ричард.
— Я — с вами.
— Дай руку, ты настоящий мужчина. Теперь идем к Моргану, он ждет тебя.
— Разве он меня знает?
— Он много о тебе слышал.
— Пошли.
Они пересекли большой двор, заросший травой и кустарником, потом — заброшенные, освещенные лишь лунным светом комнаты с обвалившимися потолками, и очутились, наконец, перед открытой дверью, из которой падали дрожащие красные отсветы.
— Здесь? — спросил Железная Рука.
— Дальше.
Они вошли в просторное помещение, озаренное огнем, пылавшим в большом очаге. Вокруг него сидели какие-то люди, жарившие на вертелах разрубленные на куски бычьи туши. Никто не оглянулся на вновь прибывших.
Англичанин и Железная Рука, пройдя через всю комнату, оказались перед другой дверью, за ней слышался разноголосый шум.
— Здесь, — сказал англичанин.
Он толкнул дверь, мексиканец последовал за ним и увидел перед собой многолюдное и весьма необычное сборище.
Комната, чуть поменьше соседней, лишенная всякой обстановки, была заполнена толпой охотников,
