день.
Джек рассмеялся. Шоцки женился на одной из самых красивых девушек, каких он видел. Ее звали Луси.
Они были женаты четыре года. Джек никогда не видел, чтобы два человека были настолько близки.
Их с Чилой никогда не связывали столь глубокие чувства, как те, что светились в глазах брата и его жены.
– Она хорошая женщина, Шоцки, – промолвил он.
– Да.
Шоцки приглашал его в свой вигвам, но Джек отказался. Больше всего он любил спать под звездным небом, вдыхая свежий горный воздух. Расстелив скатку, он лег и моментально заснул.
Ему снился восхитительный сон. К спине Джека прижималась женщина, покрывая поцелуями его шею и ухо, руки гладили его поросшую волосами грудь. Затем спустились ниже, легкие и проворные, и Джек испытал блаженство. Повернувшись к искусительнице лицом, он заключил ее в объятия и нашел ее губы. Все казалось таким реальным. Слишком реальным. Джек проснулся.
Женщина была настоящей. Длинные прямые волосы рассыпались по его рукам, ласкавшим ее спину. Твердые соски возбуждающе терлись о его грудь. Ее бедра призывно выгнулись. Дрожа всем телом, Джек вонзился в ее лоно. Она выкрикнула его имя, и он понял, что это Дати.
Когда Джек проснулся, ее уже не было.
Джек сразу подумал о матери, и его сердце сжалось от тоски. Вспомнив о Дати, он разозлился на нее – за то, что воспользовалась его состоянием.
Мысли Джека переключились на трех убитых им белых, замучивших юного апачи, и на четвертого, которого он прикончил выстрелом. Месть не заставит себя ждать. Не пройдет и нескольких дней, как группа воинов выступит в поход.
С мрачным чувством Джек начал упаковывать свои вещи. Он подтягивал подпругу, когда услышал шаги и, полуобернувшись, увидел Дати, Шоцки и Луси. Дати бросилась к нему.
– Ты уезжаешь!
Джек вперил в нее жесткий взгляд:
– К тебе это не имеет никакого отношения.
– Не сердись, – мягко сказала Дати. Джек промолчал.
– Я больше не выйду замуж, – продолжила она серьезным тоном. – Теперь я твоя и буду ждать твоего возвращения.
Джек стиснул зубы.
– Не стоит, Дати. Ты не моя женщина.
Шоцки обеспокоенно смотрел на брата.
– Надеюсь, когда-нибудь ты объяснишь мне, что все это значит.
– Я должен найти свое место в жизни.
– Твое место здесь.
– Место труса? – горько спросил Джек.
– Ты не трус.
– Я не могу пойти против собственной крови.
– У апачей много врагов: команчи, юта, мексиканцы. Не только белые.
– Ты хочешь сказать, что, оставшись здесь, я смогу выбирать войну по своему вкусу? А вдруг мы встретим синие мундиры? Полагаешь, я буду отсиживаться в кустах и смотреть, как умирают апачи?
– Тогда уходи! – запальчиво воскликнул Шоцки. – Иди к белым и оставайся с ними. – Он сердито пошел прочь.
Неужели так будет всегда? Неужели боль и разлука – его вечный удел? Наконец он вскочил в седло и, развернув коня, поскакал прочь.
Глава 18
Джек понимал, что ему не следует здесь задерживаться. Но и спешить было некуда.
Перед ним лежал Тусон. Выжженное солнцем скопление глинобитных домишек и обветшалых загонов для скота было окружено ветхими крепостными стенами. Над караульной башней реял американский флаг, водруженный в марте 1856 года после ухода мексиканских властей.
Джек въехал в город, облаченный с ног до головы в кожу. Он настороженно озирался из-под полей надвинутой на глаза шляпы. Как всегда, Тусон кишел бродягами всех мастей: горняками и ковбоями, индейцами и полукровками, шулерами и бандитами. Встречались также поселенцы, направлявшиеся к неосвоенным землям, и солдаты из находившегося неподалеку форта Бьюкенен. Последних Джек опасался. Появиться в городе с риском наткнуться на военных было не самым умным поступком, но он не устоял.
Вдруг она в городе?
Разозлившись на себя за неотвязные мысли о Кэндис, Джек направил коня к ближайшему салуну.
Джек уселся у стены и заказал виски. Услышав слово «апачи», произнесенное одним из ковбоев, он навострил уши.
