– С моей точки зрения, мы женаты, но я не хочу, чтобы белые называли моего сына ублюдком, – жестко сказал Джек. – Поняла?
Кэндис уже оправилась от шока. Все зашло слишком далеко: она беременна и живет с Джеком – стало быть, это единственно возможное решение. Разве не на такой исход она втайне надеялась? Ей тоже совсем не хочется, чтобы ее ребенка называли ублюдком. К тому же она любит Джека – хотя никогда, кроме одного раза, не говорила ему об этом, так как не была уверена в его чувствах.
Кэндис охватило разочарование. Жаль, что он женится на ней только ради ребенка. Хотя… не все ли равно? Главное, брак свяжет их с Джеком навеки. Он слишком честен, чтобы бросить жену и ребенка.
Джек нетерпеливо схватил Кэндис за руку.
– Учти, у тебя нет выбора.
– Хорошо. Давай поженимся, – согласилась она. – А он не слишком пьян, чтобы совершить обряд?
– Плевать, – ответил Джек, – лишь бы все было по закону.
Когда они вошли в дом, проповедник встал, опрокинув стул.
– Из-звиняюсь, – пробормотал он с глупой ухмылкой.
– Все в порядке, падре. – Джек поднял стул.
– Вы католик, святой отец? – спросила Кэндис, поскольку Джек упорно называл его падре.
Проповедник замялся:
– Вообще-то нет.
– О-о!
Проповедник извлек из-под пиджака потрепанную карманную Библию. Джек встал рядом с Кэндис. Она поспешно сдернула с головы платок и запихнула его в карман фартука. Перед ее мысленным взором мелькнула мечта каждой женщины: она – в великолепном белом подвенечном платье из шелка и кружев с вуалью и длинным шлейфом – идет по церковному проходу к ожидающему у алтаря Джеку – ослепительно красивому в черном костюме. Рядом с ней отец, вручающий ее будущему мужу.
Кэндис сморгнула навернувшиеся на глаза слезы. Нет, она не будет сравнивать эту церемонию со свадьбой, которую воображала себе когда-то. Ни за что.
– В болезни и здравии, любить и лелеять? – вопрошал проповедник.
– Да, – сказал Джек.
– А ты, э-э…
Ему нужно ее имя, настоящее имя. Кэндис застыла от ужаса.
– Кэндис Кинкейд, – подсказал Джек.
Кэндис тяжело вздохнула. О Господи, надо было сказать ему.
– Кэндис Картер, – еле слышно поправила она.
Взгляд Джека, недоверчивый и жесткий, метнулся к ее лицу.
– А ты, Кэндис Кинкейд, берешь ли ты этого мужчину в мужья, чтобы любить его и лелеять, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?
Кэндис не смела поднять глаза, чувствуя на себе обжигающий взгляд Джека.
– Картер, – снова сказала она.
– Картер? – озадаченно переспросил проповедник. – Вы что, не уверены?
– Кэндис Картер, – твердо произнес Джек со зловещими нотками в голосе.
– Берешь ли ты, Кэндис Картер, этого мужчину в мужья?
Кэндис никогда не сталкивалась со столь короткой церемонией, но куда больше ее беспокоил испепеляющий взгляд Джека. Почему она не сказала ему правду?
– Беру.
– У вас есть кольца?
Джек заранее приобрел простое золотое колечко. На лице Кэндис отразилось удивление, когда он надел его ей на палец.
– Готово. – Проповедник с довольной ухмылкой захлопнул Библию, которую, как успела заметить Кэндис, держал вверх ногами. – Объявляю вас мужем и женой.
Расплатившись, Джек поблагодарил проповедника и предложил ему перекусить. Тот отказался, и Джек проводил его до двери.
– Еще раз спасибо, – сказал он и, плотно притворив дверь, повернулся к Кэндис.
Ее лицо пылало.
– Итак, ты не была замужем за Кинкейдом.
– Джек, я все объясню.
Он не сводил с нее холодного взгляда.
– Если ты не была его женой, как же ему удалось заставить тебя уехать с ним?
